- Не сомневаюсь, - лицо Йергоса сделалось хитрым, нос вытянулся, он покачал бокалом, будто раздумывая, говорить или нет, и не удержался: - С твоей воспитанницей вообще отдельная история, она здесь чужая, и неизвестно, применимы ли к ней законы нашего мира. Догадываешься, о чем я, да?.. Неужели ни разу не задумывался?
- О чем?
Дарий и правда не понимал его намеков.
- О твоей девочке, Талише, - Йергос взял паузу, наслаждаясь его замешательством. - Наверное, каждый из нас мечтает о равной женщине, а приходится жениться на простых, - он скривился. - Талиша - маг, а кто поймет мага лучше, чем другой маг? - он игриво подмигнул.
Дарий не сдержал улыбки.
- Самому не смешно? Она еще ребенок!
- Даже самые распрекрасные женщины когда-то были детьми. Ей уже четырнадцать, на Островах это возраст согласия. Еще год-два...
- Зачем ты мне ее сватаешь? Знаешь ведь, что все, кого я любил, мертвы.
Йергос плеснул себе вина, Дарий накрыл свой бокал рукой.
- Они все без ума от тебя, - продолжил Йергос. - Только щелкни пальцами, и любая у твоих ног, а Талиша... ты не замечал, как она на тебя смотрит? Ты для нее божество. Эта девочка не принадлежит нашему миру, возможно... Сам подумай, что возможно.
Дарий подумал: есть небольшая вероятность, что она не умрет, если он ее полюбит. Осталось одно маленькое "если" - никто не способен любить по заказу.
- Все изменится, когда их примет Безымянный Спящий. Тебе так интересно узнать, убьет ли ее моя страсть, что ты игнорируешь мою просьбу? Еще раз говорю: мне неприятно оставаться здесь, где столько близких сердцу могил. И я не хочу, чтобы их стало больше.
Йергос примирительно поднял руки:
- Не нервничай! Решение принимает Раян, видимо, он считает, что здесь ты нужнее, чем как покровитель какого-нибудь захолустья.
По пути домой, покачиваясь в карете, Дарий думал о Безымянном Спящем и девочках. Он пытался вспомнить книгу-первоисточник, где впервые говорилось бы о том, что женщинам запрещено быть магами, и не мог. Если она и существовала, то сгинула во времена Большой смуты или того раньше - когда боги еще не покинули этот мир и ходили среди людей. Почему же тогда считается, что сила женщин может погубить мир? Что послужило отправной точкой, какое событие? Видимо, Раян тоже не нашел ответ на вопрос и решил опровергнуть догмы - а вдруг истина погребена вековыми наслоениями предрассудков?
Задумка вроде бы похвальная, но он поставил на кон жизни...
Жизни по сути смертниц. Этих девочек казнили бы простолюдины как ведьм, или после ритуала расщепления, когда из их душ вытравили бы дар, они превратились бы в ходячие оболочки - милосерднее убить их сразу. Раян спас их, подарил им жизнь и теперь имеет право забрать ее назад. Кроме Талиши, которой жизнь подарил Дарий и не собирался забирать ее, он хотел, чтобы Талиша жила. Хотел посмотреть, как она расцветает, набирается сил и становится настоящей пэрри, ему нравилось ее жизнелюбие, нравилось наблюдать, как она радуется своим успехам, солнечным дням, морской воде, голубям на крыше, в то время как Лидия уже никогда не увидит неба, не улыбнется.
Если Спящий примет девочек, значит, Раян прав. Осталось предупредить Талишу, чтоб она не проходила посвящение первой... Но поможет ли это ей? Не стоит забывать, что Талиша - исключение в исключении, она - существо другого мира, Спящий может отвергнуть ее только поэтому.
За окошком проплыла бронзовая статуя Наймиира Великого верхом на закованном в латы коне; вытянув вперед книгу, заключившую свод Правил, он будто бы указывал Дарию дорогу в новый дом, к которому он еще не привык.
Возле пылающего светоча, висящего в воздухе посреди площади и символизирующего начало новой эры, как обычно толпились сотни паломников, приехавших посмотреть на магическое чудо, прикоснуться к нему и загадать желание. Простолюдины толкали друг друга, тянули руки, чтобы потрогать его, касались золотой, отполированной тысячами рук, меди и отходили, благостно улыбаясь. Бэрры считали такое поведение недостойным и стояли поодаль, с брезгливостью наблюдая за простолюдинами. Зато когда на город опускалась ночь, нередко можно было увидеть карету, откуда выбегали богато одетые женщины, а иногда и мужчины, чтобы выпросить себе кусочек счастья.
И откуда пошло суеверие, что светоч исполняет желания? Он на площади ради красоты, и только. Однако находились те, кто утверждал, что их желания исполнялись: просители излечивались от недугов, разрешались их многолетние споры, бесплодные женщины беременели, девицы выходили замуж за любимых.
Говорят, светоч создал сам Наймиир, но Дарий в этом сомневался, не до того было великому магу. Скорее всего светоч - дело рук более поздних покровителей Дааля, ныне же десятки младших братьев Ордена отдавали свою силу, чтобы светоч сиял постоянно.
Новый дом Дария некогда принадлежал самому богатому человеку Дааля - Дзэтту Морангу, а после того как его прилюдно обезглавили на площади, большая часть имущества отошла в пользу города. Дарию этот дом подарили за заслуги перед Даалем, полтора года он переделывал особняк под себя. Хотя Моранг никогда там не жил, хотелось, чтобы и намека на прежнего владельца не осталось.
Рядом с дворцом бэрра Тизарра белокаменный дом в два этажа под покатой черепичной крышей смотрелся маленьким и жалким, но Дарию до сих пор было неуютно в десяти комнатах, ему хватало спальни и кабинета. Изящества дому придавали две мраморные колонны в форме лилий, держащие увитый плющом полукруглый балкон.
Двор был маленьким, если не сказать крошечным - еле хватало места для двух карет. Единственное что Дарий не стал менять - клумбы, было жаль роскошные розовые кусты.
Дарий пару минут постоял на пороге, вдыхая аромат; алые, кроваво-красные, оранжевые, белые бутоны под порывами ветра кивали, будто подданные - головами, приветствовуя хозяина и благодаря за то, что сохранил им жизнь.
Беседа с Йергосом, как ветер, растревожила угли, спящий огонь пробудился, и в языках пламени Дарию померещились лица всех, кого он погубил. Огонь требовал пищи, но Дарий понятия не имел, чем насытить его. Накормить воспоминаниями? Или утопить вином?
В прихожей его уже ждала экономка, приложила к груди смуглую, иссеченную морщинами руку, склонила голову. Из-под чепца выбивались крупные кудри, напоминающие волны в ненастный день.
- Здравствуй, Риса, - поприветствовал ее Дарий, снял черно-белый плащ и отдал ей. - Знаю, что ты постаралась, и обед ждет меня, но, извини, я уже отобедал.
- Пэрри Аллена тоже ждет вас, - доложила Риса, подняв голову. - Готовит вам сюрприз.
Новость Дария не обрадовала, зато дала понять, чего он действительно хочет - побыть в одиночестве.
- Где она? - поинтересовался Дарий, направляясь к лестнице.
- Там, на втором этаже, - Риса кивнула наверх.
Кого Дарий желал видеть меньше всего, так это Аллену.
В гостиной его ждал накрытый скатертью стол, графин для вина в форме лебедя и в качестве десерта - Аллена в бордовом платье с множеством оборок, начинающихся от самой груди, благодаря чему оно походило на распускающийся розовый бутон. Окантованный черным широкий вырез подчеркивал высокую грудь, вплетенный в темные волосы алый мак переманивал взгляд с груди на лицо - совершенное, будто выточенное из мрамора искуснейшим мастером.
Аллена принадлежала огню, насколько может принадлежать обычный человек, и тоже обладала природным магнетизмом. Играючи, она погубила не одну жизнь, при желании она могла бы снова выйти замуж за самого богатого или достойного, но зачем-то снова и снова приходила сюда.
- Дорогой, - улыбнулась Аллена, поднялась со стула, подошла к Дарию - все это она делала, словно исполняла танец, полный грации и достоинства.
Он притянул ее за талию, губами тронул щеку, отстранился и сел за стол.
- Ты выглядишь расстроенным, - в голосе Аллены читалась тревога. - Что-то случилось?
- Все как всегда, - ответил он и посмотрел на графин, решая, пить или нет.