Он остановился у выхода из пещеры и ошарашенно крякнул.
Да нет, так не бывает. Или он валялся в пещере без памяти очень долго? Ну уж не несколько минут, это точно. Не может такое случиться за несколько минут. Или может?
Вся поляна перед пещерой была усеяна воронками. Одна воронка была даже в том месте, где должен был лежать труп небожителя. Причем, судя по величине этих воронок, никакими гранатами тут и не пахло. Гранаты? Нет, тут рвались снаряды из какой-нибудь корабельной пушки. А такая пушка в данных обстоятельствах могла означать только одно.
Преследователей.
И было еще нечто, зацепившееся у него в памяти. Толчок, благодаря которому он влетел в пещеру, ударился головой и потерял сознание.
Что это было? Взрыв одного из снарядов, которым преследователи обстреливали остров?
Ладно, это все выяснится потом. Сейчас, прежде всего, надо вернуться к Дядюшке-волку. Тому уже наверняка приходится не сладко. Хотя он должен был, обязан был использовать обстрел преследователей себе на пользу. Но не до бесконечности?
Антон еще раз с сожалением оглядел огромную воронку, оставшуюся там, где лежал труп небожителя, внимательно осмотрел поляну и все другие расположенные на ней воронки.
Нет, труп беглеца исчез бесследно, растворился, будто его и не было. Вот такая невезуха.
Еще раз осторожно потрогав правую сторону лица и убедившись, что она распухла, Антон огорченно покачал головой.
Явный синяк. Большой. Ну и видок у него, наверное, сейчас. Впрочем, нет худа без добра. Теперь у него есть оправдание: он не сбежал, он просто ударился и потерял сознание.
Осторожно понюхав воздух, Волчонок определил, в какой стороне должен находиться Дядюшка-волк, и двинулся ему навстречу. Надо было поспешить.
Он не успел сделать и нескольких шагов, как рядом, чуть ли не на соседней поляне, загремели выстрелы.
36
— Давай проще, — сказал Гарг. — Люди рождаются разными. Многие — нормальными, а некоторые с так называемой жаждой все познать. Проходит время, и все эти любознательные начинают понимать, что окружающие не в пример их счастливее, живут, что называется, полной жизнью. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. А дальше?
— Испугавшись открывшейся картины, они начинают себя упрощать, пытаются снова вернуться к началу. И для этого используется философия. Она — средство упрощения представлений об окружающем мире, средство получения от него большего удовольствия. Э?
— Какого удовольствия? — Хранитель едва слышно хихикнул.
— Хорошего удовольствия. Жить простой, обычной жизнью и не заморачивать себе голову разными слишком умными соображениями.
— И все-таки оно отличается от того, которое получают простые люди, живущие простой жизнью с самого начала?
— Отличается, — признал Гарг.
— Что и требовалось доказать. В этом отличии — главное. Ради этого главного стоит отдать полжизни.
— А ты не лукавишь?
— Зачем бы мне это было нужно?
Гарг крякнул.
Опять у него ничего не вышло. И сколько можно вести этот спор? Бесконечно долго? Он может и так. Времени у него — пачки, тачки, водокачки. В общем, огромное количество. И Хранитель должен это понимать. И еще, если поражение неизбежно, почему в таком случае он не сдается?
Может быть, он еще что-то не прочитал в этой огромной библиотеке, что-то из прочитанного не понял?
— Где мне почерпнуть сведения для продолжения нашего спора? — поинтересовался он у Хранителя.
Ничего необычного в этом вопросе не было. Его собеседник, в соответствии со своей программой, обязан был отвечать на подобные вопросы.
— Все необходимое ты уже знаешь, — послышалось в ответ.
— Но почему тогда я не могу тебя побить?
— Думай, думай. Синтез произойдет только тогда, когда ты будешь много думать. Тебе, между прочим, до него еще далеко. Очень далеко.
Гарг развел руками.
Что это, если не издевательство?
Ладно, бог с ним, он сюда еще вернется. Потом. Если захочется. А пока надо бы взглянуть на происходящее в Месиве. Близится момент, когда там, в реальном мире, сработает созданное им устройство. Его конструкция чрезвычайно проста. Большая жестянка с проколотым дном, наполненная песком. И еще есть вторая, в которую этот песок сыплется тоненькой струйкой. Как только вторая жестянка наполнится до определенного уровня, она сорвется с подлокотника кресла и, устремившись вниз, к полу, выдернет шнур, соединяющий его с компом, из гнезда.
Эту конструкцию он проверил десять раз, и она не дала ни одного сбоя. Не даст и сейчас. Опять вернет ему свободу.