Волчья долина
[Рассказ можно послушать в озвучке: http://vk.com/wall-146856423_450]
***
Заволокло покой сладким кровавым маревом.
Из пальцев скользнуло на стол.
Остывшее, липкое.
Старый Волк скалится в бороду.
Оглядывает грозно.
Кивает.
С одобрением. Довольно.
— И чье это?
— Гётара.
— Что же такого сделал Гётар?
— Решил сказать вису. Она мне не понравилась.
— Судя по всему, виса эта была совсем дрянной.
Звякнули бронзовые цепочки.
Глядит тревожно.
— Ты ведь понимаешь, что теперь тебя объявят вне закона, Ульвар?
— Молчи, Гудбьёрг, раз не разбираешься в законах. Это вина Гётара. Не думаю, что его отец даже виру от нас получит.
— Только вот отец Гётара — человек очень могущественный…
— Пусть так. И я был когда-то здешним хёвдингом.
— …и он не упустит случая отомстить моему сыну за смерть своего.
— Пусть попробует.
— Не был бы ты теперь так заносчив, Ульвар. Лучше всего тебе будет уехать отсюда. И сдается мне, от этого тебе могла бы быть большая польза. В отваге и владении оружием ты мало кому уступишь, почему бы тебе не пойти на службу к конунгу? Там ты мог бы заслужить многие почести.
— Я не собираюсь служить никаким конунгам. Мне нечего у них делать.
— В этом с твоей матерью я согласен. Но, может, ты и прав. На двор к конунгу вход широк, да выход оттуда узок.
— Для чего тебе… это?
Сладкое марево дернулось, сделалось плотнее.
Словно опять вокруг кровь.
— Гётар говорил в своей висе, что сердце его не дрогнет. Вот я и решил проверить. Но его сердце всю дорогу тряслось у меня в руке, потому что он был трусом.
Старый Волк ухмыляется.
Довольно.
С одобрением.
И кивает.
— Думаю, Ульвар, только на корм свиньям это сердце и сгодится.
***
Прошуршало в темных сенях.
Блеснули едва заметно бронзовые цепочки.
И глаза блеснули тревожно.
— Куда ты собираешься?
— Мое дело.
— Опасно тебе теперь шататься по округе.
— Это мое дело.
— Всегда ты походил на Старого Волка. А сейчас и вовсе…
— Ты это говорила и раньше.
— Тот тоже делался злобным по вечерам. Как и ты. Даже если с утра и бывал весел, помнишь ведь? И людей он тоже сторонился. По вечерам. Как и ты.
— Мой дед достойный человек и это большая честь походить на него.
— Так и есть. Может, это и принесет тебе почет, но сделает ли счастливым?
— Посмотрим.
— Найдешь ли ты свое место, Ульвар, если даже в родном доме никогда его не находил?
— Значит, это место не для меня.
— Надеюсь, ночью ты собрался из дома не для того, чтобы украсть эту девчонку, Фьётру?
— Для чего она мне?
— Я думала, что ты собирался взять ее в жены.
— Брать ее в жены я никогда не думал. Она слишком много болтает, только не по делу все.
— Что же тогда таскался к ней?
— Не для того, чтобы болтать. С тобой теперь болтать мне тоже некогда.
— Может статься, что мы последний раз с тобой говорим.
— Утром я найду время, чтобы проститься.
***
— Только глянь, что ты сделал!
Взгляд царапнул колючей веткой.
— Глянь! Не видишь, разве?
Кожа ремня скрипнула в пальцах.
Поправил нож.
— Нет.
— Все платье у меня измялось! Как я в таком домой явлюсь?
— Стемнеет скоро. Не заметят.
Оправила мятый подол.
— Если заметит мой брат, то так отходит меня вожжами…
— Скажи ему, что тогда он получит от меня. Чем-то потяжелее вожжей.
Покосилась на лежащий в траве топор.
Присела рядом.
— Я тут слышала… Женщины у нас за пряжей говорили… Про Ульвхедина.
— Что они говорили?
— Что раньше он мог обращаться волком. И ты… как он.
— Все это лживые саги.
— Тогда почему его зовут Старым Волком?
— Потому что он Старый Волк. Тебе пора домой.
— Да…
— Эй! Хорошая встреча.
— Тебе чего здесь надо, Гётар?
— Невежливо ты спрашиваешь. А я просто шел по своим делам, заметил вас и решил поприветствовать.