Максим Рахальский, Юлия Рахальская
Волчья гора
– Идут! Идут! – Раздался крик мальчишки, что наравне с несколькими стражниками стоял на частоколе и высматривал воинов, возвращающихся в родную деревню после похода против соседнего Рода.
Ворота, что обороняли небольшое поселение, раскрыли четверо крепких, но весьма пожилых мужчин, торжественно пропуская внутрь тридцать воинов в кожаных доспехах и потрепанных красных плащах, покрытых рунической вязью и небесным вепрем в середине.
Первым в деревню вошел молодой воин по имени Фил’ям. Он был сыном старца и, как полагалось, у него в роду, старался всегда быть на голову выше своих собратьев. Помимо небольшого меча за поясом, в руках он нес окровавленный мешок. Когда воины выстроились в шеренгу, к ним вышел жрец и двое старейшин, Фил’ям с гордостью развернул полотняный мешок и за волосы вытащил отрубленную посиневшую голову с перекошенным ртом и стеклянными глазами. Он вскинул ее и показал всему народу, что собрался у входа. Ухмылка скользнула по его лицу, и он громко произнес:
– Род Ежа Вальдимира повержен! Так, как указали нам старейшины и великие предки!
Люди заликовали. На рынке, куда редкие купцы привозили товары, и жители менялись тем, что у них было, уже накрыли большие столы для пиршества. Фил’ям с гордостью насадил голову обидчика на кол и, поднявшись на стену, вскинул ее над входом, чтобы другие племена и семьи выдели, что именно их род смог одолеть Ежа Вальдимира, присягнувшего на верность королю Верландии и отринувшего Великого Яра и трех волков.
Уже начало смеркаться, но пир только набирал обороты, воины миловались с любимыми, кто-то хвалился тем, сколько врагов смог победить, другие же просто пили, чувствуя горечь потери. Волколаки хоть и чтили смерть, знали, что достойные дети Ария попадают к богам, где их встречают три больших волка и великий медведь. Они относились к смерти в бою, как к чему-то священному, тому, что только воздает похвалу роду, но разум их все ровно скорбел о павших в битвах близких. В этом походе кто-то лишился брата, а кто-то любимого мужа или отца. Не обошлось и без слез.
Фил’ям старался не смотреть на группу женщин и детей, которые повязали головы черными платками. Они оплакивали ушедших родственников. Этот поход забрал много жизней, восемнадцать воинов из рода Вангарденов пали, отстаивая указ богов. А двое так и остались не найденными среди пепелища. Но скорбящие вдовы не могли сегодня испортить ему настроения. Он был героем, воином, тем, кто смог принести голову лютого ворога целого народа.
Когда в очередной раз кружки наполнялись вином, молодая беловолосая девушка с зелеными глазами лично подошла с кувшином и, аккуратно наклонившись, прошептала на ухо Фил’яму:
– Славный воин. Изволь уединиться с тобой для беседы.
Этот вопрос сначала показался неуместным, даже ввел в ступор парня, но он сразу понял, что разговор будет интересным, поэтому отставил кувшин и отошел к воротам деревни, где на стене мирно дремал пожилой волколак, вдоволь напившийся меда, а теперь нес службу, мирно посапывая и выдыхая воздух в свою густую белую бороду.
Фил’ям смотрел на дорогу в ожидании того, что молодушка скоро подойдет, но так никого и не увидел. Только услышал девичий смех по ту сторону стены. Нервно передернувшись от этого, Фил’ям залез на стену, чтобы посмотреть, кто играется за двором в столь позднее время. К удивлению, он никого не увидел. Списав это на опьянение, он вернулся вниз, но снова услышал девичий смех, только теперь возле дома, что стоял по правую руку от въезда.
– Играться вздумала со мной – сказал он сам себе тихо под нос и быстро двинулся к дому, стараясь издавать меньше звуков.
Заглянув за угол, Фил’ям увидел только козу, которая мирно спала, привязанная к колу, вбитому в землю.
– Что за чертовщина! – выругавшись, плюнул Фил’ям.
Парень решил вернуться обратно на пир, как вдруг услышал голос.
– Не меня ли ищешь, молодец?
Волколак резко обернулся, но никого не увидел! Он тихо потянулся к ножу, который всегда носил за поясом.
– Ну полно тебе, нет тут врагов, посмотри наверх.
Он резко поднял глаза на крышу, где та красавица, что позвала его, гуляла по крыше босиком, абсолютно нагая.
– Ты что, сдурела бесстыдница?! А если старейшины увидят, или люд честной?!
– А что? Думаешь, им мое тело будет не по нраву?
Девушка только усмехнулась и легким движением спрыгнула на землю, оказавшись буквально лицом к лицу с Фил’ямом.
– Думаю, это не прилично – пытаясь подобрать слова сказал воин.
– Ладно, я могу обратно одеть платье. Просто думала, тебе будет сподручнее, если ты сразу увидишь меня в чем мать родила.