– Что за игры?
– Славные волки будут биться за право ночи.
Лаурда только поймала удивленный взгляд на себе и сразу поняла молчаливый вопрос.
– Победитель сможет возлечь с верховной жрицей, той, которая верой и правдой служит Долону, передавая его волю дочерям Иргид. Скажу прямо – это самое почетное для воина. Он и его сын присягнут на верность Долону, а если родится дочь, она сможет остаться среди нас и познать тайны магии и врачевания.
– Действительно, весьма почетно.
– Хочешь принять участие? – Лаурда недоверчиво посмотрела на Фил’яма.
– Это должны делать все воины, ты же сама сказала.
– Не все, только те, кому мало ласки и любви дочери Иргид этой ночью. Те, у кого кровь закипает и не может остыть. Воины, чей удел глотать сгустками вражью кровь.
– Битва идет на смерть? – настороженно поинтересовался Фил’ям.
– Да. Ведь не бывает так, чтобы поверженный воин был жив. Это позор и бесчестие ему и всему его роду.
– Ты права.
Лаурда засмеялась, прямо в лицо парню, после склонилась к нему и прошептала на ухо:
– Все еще хочешь быть самым лучшим? Или все-таки хочешь познать вкус женщины этой ночью?
– Ты провоцируешь меня? – повысив тон спросил Фил’ям.
– Пусть так. Тебе выпала честь побывать здесь, но я вижу по твоим бегающим глазам, чувствую по тому, как бьется сердце, что тебе мало таких почестей. Ты ненасытен и хочешь больше.
– Отец всегда учил меня рваться вперед, вести стаю, а не плестись за вожаком – чувствуя что-то недоброе в словах Лаурды, Фил’ям пытался обосновать свое желание, пытался сделать так, чтобы ведьма с волчьей горы поняла его.
– Отец хотел вести стаю, но не ты, Фил’ям. Я вижу, как жадно ты пожираешь меня глазами. Вижу, как дрожат твои руки, когда им доводится гладить меня. Я знаю про тебя больше, Фил’ям, чем ты думаешь.
– Знаешь все? – неприятная холодная дрожь проскользнула по спине у него. Хмельная и завораживающая ведьма влекла еще сильнее, с каждым глотком браги, каждым ее словом он отрывался от реальности, проваливался прочь в небытие.
– Ты словно на ладони для меня. Я знаю про то, как умерла твоя мать и сестра. Знаю, что отец держал тебя на расстоянии от себя, лишив ласки и любви. Требовал, чтобы ты рвался, как он говорит вперед, вел стаю. Фил’ям – девушка встала с колен и, выпрямившись во весь рост, громко произнесла. – Я, Лаурда, ведьма с Волчьей горы, предсказательница и соблазнительница, та, кто выбирает лучшего воина каждый год! Поверь, я знаю все, про каждого так же, как и мои сестры знают про всех. Именно этот дар мать Иргид оставила своим дочерям. Мы не Яровы дети, мы дети волков и воронов. А вороны, видят во все четыре стороны.
Фил’ям вжался, он видел, как глаза Лаурды мрачнеют, кожа покрывается венами, а голос дрожит так, словно рев дикого зверя разрывает небо! Он слегка попятился, наблюдая за тем, как лицо ведьмы становится прежним, но улыбка у нее так и замерла в искаженном, жутковатом облике.
– Не бойся – вдруг, словно ничего и не было, произнесла Лаурда. – Ты будешь вести стаю, раз тебе мало меня.
Фил’ям вжался. Все, что творилось вокруг начинало мрачнеть, нравится все меньше и меньше, а каждое слово Лаурды заставляло сильнее задумываться о том, чтобы покинуть святой пир волколаков.
Девушка быстро подошла к огромному деревянному столу и, схватив оттуда два глиняных кубка, подошла обратно:
– Пей, я вижу, как ты нервничаешь, славный воин своего племени – глаза девушки сверкали злобой.
Фил’ям, словно околдованный, послушно взял то, что предлагала Лаурда, он начал жадно глотать. Алкоголь жег горло, не мед и не винная вода, даже настойки не были настолько крепки! Он чувствовал, как что-то темное и густое разливается по организму, обжигая его изнутри. Перед глазами начинало все расплываться, а красивые пышногрудые ведьмы с Волчьей горы превращаться в диких птицеподобных монстров!
Фил’ям выронил из рук кубок, его начало трясти, смеющаяся Лаурда схватила его за руку и потащила к костру, куда стягивались остальные птицеподобные сестры. Сама девушка начинала покрываться перьями, ноги менялись, приобретая изгиб, подобно вороновой лапе, ногти удлинялись и становились прочнее. Фил’ям только мотал головой не в силах открыть рта, он чувствовал слабость, спустя мгновение он оказался лежащим на земле, а хищная ведьма продолжала тащить его к костру.
Выкинув его, словно тряпку, в сторону огня, она хохотала, Фил’ям, сам того не желая, стоял на четвереньках в форме волка, рычал, пускал пену из пасти! Вокруг него были дикие ужасные звери, птицы и волки, тела некоторых сплетались подобно оскверненным змеям Ярнафарга1, кровь била в виски, а вскоре он почувствовал тепло и боль в области загривка! Волки грызлись и рычали. Он щелкал пастью, выл на полную луну, что холодным одиноким оком Ария наблюдало за всем. Дети волков, сыновья медведей и воронов грызли друг друга вокруг огромного обнаженного костра, чье пламя переливалось в сладостном и желанном танце, подобно голой деве! Голову наполняла музыка, Фил’ям слышал, как руны и вязи лились из клювов жадно кружащих черных воронов над битвой и продолжал пить кровь братьев!
1
Ярнафарг – древний город, из приданий северных кланов волколаков. В легенде говориться, что жившие в этом городе волколаки предали богов во время великого падения бездны. Те в свою очередь отомстили жившему там народу и превратили их в змей, которые до скончания веков должны будут оплетать друг друга, пожирая самих себя и рождаясь снова.