— Мест нет.
— Капитан Круча, — представился Степан.
Это должно было произвести впечатление на громилу, но у него даже ноздря не дрогнула.
— Вот эти товарищи здесь были? — Степан показал ему фотографию.
Но вышибала на нее даже не глянул.
— Нет мест.
Наверное, он не знал, кто такой капитан Круча, или ему просто хотелось позлить Степана. А может, сам Сафрон дал установку не реагировать на появление начальника уголовного розыска.
— Ты что, деревянный? — спросил Комов.
— Я же сказал, мест нет.
Комов огляделся по сторонам и резко ударил громилу в живот. Тот успел напрячь пресс, но это не помогло. Удар оказался настолько сильным, что парень согнулся в поясе.
— Нет, вроде нормальный, не деревянный, — проговорил Комов.
Степан должен был осудить подчиненного за своевольство, но почему-то не хотел ругать Комова. Именно такой безбашенный опер и нужен был ему. Битовские бандиты будут уважать только таких людей. Глупо и смешно разговаривать с волками на овечьем языке.
— Да я вас!.. — снимая с пояса рацию, прохрипел громила.
— Это угроза, — сказал Степан.
— В адрес представителя власти, — добавил Комов.
Они мигом прижали охранника к стене, надели на него наручники.
— Да понял я… — простонал тот.
— Что ты понял?
— Видел я этих…
Дверь открылась, на крыльцо выскочили два «быка» в черных костюмах.
— Что такое? — взвыл один из них.
— Спокойно! Милиция!
Комов не растерялся, встал перед ним скальным выступом. А парень он здоровый, взгляд у него железобетонный. Вышибала сдал назад.
— Этого мы забираем. По подозрению в убийстве, — сказал Степан.
— Какое убийство?! — возмущенно протянул браток, руки которого были украшены браслетами.
— Ну и чего стоишь? В машину его давай! — резко сказал Комов, обращаясь к вышибале.
Тот дернулся, как стартер, на мгновение подключенный к высоковольтному источнику, даже протянул руку, чтобы взять в сопровождение своего же товарища, но сам же себя и одернул.
— С чего это давай? — возмущенно протянул он.
Комов усмехнулся и схватил арестанта за шиворот. Степан подключился к делу. Они вдвоем подвели его к машине, затолкали внутрь, и никто даже не попытался отбить его. Хоть бы слово с крыльца крикнули. Но капитан все же решил отъехать от клуба.
— Дружки у тебя как воды… в штаны набрали, — заметил Комов.
— А что им еще остается делать? — стронув машину с места, сказал Степан. — Они же знают, кто убил Кравченко и Станина.
— Никого я не убивал! — заявил охранник.
— Но ты же видел их вчера.
— И что?
— А говорить об этом не хочешь. Мест нет! — передразнил его Комов.
— Работа у меня.
— Людей убивать?
— Да не убивал я никого!
— Как тебя зовут? — останавливая машину, спросил Степан.
Далеко он отъезжать не стал. В отделение им с Комовым не надо. Допросят они этого неразумного прямо здесь и отпустят. Ясно же, что не он убивал…
— Кеша… Иннокентий…
— Звать тебя будем Кешей. А Иннокентий — это для оперативного псевдонима. Согласен?
— Для какого оперативного псевдонима?!
— Назначим тебя секретным сотрудником, будешь тихонько стучать.
— Кто?! Я стучать буду?! Да ни в жизнь!
— Сафрон тебе не поверит. Уж он-то отлично знает, кто такой капитан Круча. Проведешь со мной полчаса, и все, ты уже самый что ни на есть секретный сотрудник. Сафрон так считать будет.
— Не буду я сексотом!
— Не будешь. А время идет. Уже десять минут прошло. Еще двадцать пролетят, и кранты тебе… Так что хочешь ты того или нет, а говорить придется. Иначе с тебя Сафрон спросит по всей строгости, с контрольным выстрелом в голову… Так когда ты видел Станина и Кравченко?
— Где видел?
Комов толкнул Кешу в бок и заявил:
— Время идет. Ты уже почти сексот.
— Вчера они были. Подъехали, все такие деловые. Я их пропустил, они вошли… А их что, убили?
— Сначала избили.
— Это не я!.. У нас их не убивали… Уехали они… Даже телку сняли…
— Какую телку?
— Да не знаю, подошла к ним одна…
— А кто избил?
— Наши пацаны… Один из этих к Лийке полез, за руку схватил. Наши его со сцены сняли… Другой подписался, пришлось обоих гасить…
— На сцену полез?
— Лийка над ним прикололась. Встречу ему в клубе назначила, типа шуры-муры. Он подъехал, а она стриптиз крутит… Это его взбесило, он на сцену полез… А что пацанам оставалось делать?