Как Агнес с детства знала, что хочет быть врачом, так Ева с детства хотела быть полицейским или военным. Она всегда отличалась обостренным чувством справедливости, в ватаге детей она всегда была заводилой, но под ее командованием дети никогда не были жестоки, наоборот, они по большей части играли в супергероев, спасающих окружающих от злодеев, даже порой помимо воли этих самых окружающих.
Закончив школу, Ева, имея отличные оценки и прекрасную спортивную подготовку, легко поступила в полицейскую академию. Почти отучившись, однако, она поняла, что этого ей недостаточно. Душа рвалась и требовала большего адреналина и действия. Отряд быстрого реагирования, спецназ — вот что стало ее целью.
Но пробиться туда женщине, даже почти чистокровному оборотню, было почти нереально. Нереально для всех других. Для Евы же не существовало такого слова.
Агнес не знала более упертого и настойчивого в достижение своей цели человека, чем ее единоутробная сестра. Она была второй в своем классе, уступая лишь черному демону, сильнее которых не было никого.
Всем было известно, что лишь из лучших кадетов спецназ выбирал новобранцев. Но даже ее второе место не сулило бы особых надежд на то, что ее возьмут, если бы не еще один козырь в рукаве. Ее кровь. Да Ева была почти чистокровным оборотнем — волчицей, но лишь почти.
Была четвертинка, которая досталась от бабушки — ведьмы. И вот эта то часть крови и дала Еве те способности, которые очень бы пригодились там, куда она стремилась попасть.
У нее было то, что люди называли “шестое чувство”. Девушка чувствовала засаду, негативное следствие тех или иных решений, правильное направление. Ее группа знала, что если ты хочешь выйти из лабиринта кратчайшим путем и остаться в живых, следуй за Евой.
И возможно ей, как довольно хрупкой девушке, не хватало физической силы, чтобы с одного удара свалить противника, однако ее интуиция безошибочно подсказывала самое уязвимое его место, то, ударив в которое, получилось бы причинить максимально возможный вред.
Правда в личной жизни интуиция ее не особо работала. Хотя сестра утверждала, что отсутствие личной жизни связано с тем, что она просто сосредоточена на учебе, Агнес не раз задавалась вопросом не связано ли нежелание Евы близости с кем-либо, как и у старшей сестры, с болезненным опытом родителей.
— Соскучилась конечно, хотя особо некогда было! Ты не представляешь, что у нас тут происходит! — наконец произнесла Агнес.
— А что у вас происходит? — сразу насторожилась сестра. — Мама говорила ты у бабушки, а она болеет. Что еще?
— Уфф, с чего начать!? — Агнес потер переносицу пальцем. — Я ушла из прежней клиники, приехала помочь Марго со сломанной рукой, начала работать в клинике бабушки, познакомилась с кучей людей и все бы хорошо если бы не местный маньяк.
— Маньяк? Подожди, ты ушла из клиники?
Пришлось Агнес пересказать сестре все, что происходило с того момента, как она разъяренная выскочила из здания больницы, после разговора с бывшим начальником. Все, кроме почему-то факта ее близкого знакомства в волком. Пока Агнес не была готова отвечать на те вопросы, которые непременно последуют, если сестра узнает о появлении мужчины в ее жизни.
Ева только охала и задавала наводящие вопросы. Особенно ее заинтересовал маньяк. Ну тут Агнес и не сомневалась, что так и будет. Ева обожала разгадывать ребусы, что задавали преступники.
— Через несколько дней этот чертов подготовительный лагерь закончится и я смогу приехать к вам. Занятия в академии начнутся только в сентябре, так что у меня будет пару недель, чтобы помочь Марго, да и мы с тобой пообщаемся.
— Мы с тобой? Пообщаемся? — скептически переспросила Агнес. — Ты уверена, что желание приехать навестить бабушку и меня никак не связано с местным маньяком?
— Ну ладно, сдаюсь! — похихикала Ева — Ты меня хорошо знаешь! Но почему бы и не совместить приятное с полезным. Тем более, что к родителям мне сейчас точно нельзя.
— Что? Опять? Что на этот раз? — посерьезнев спросила Агнес.
— Он опять от нее ушел — со вздохом ответила младшая.
Агнес помолчала. Им не надо было уточнять кто она или кто он. Громкие скандалы, расставания, хлопанья дверьми, потом бурные примирения и опять скандалы, были неотъемлемой частью их детской жизни. Однако постоянное повторение событий не значило, что относиться к ним было легче.