Игорь молчал, похоже, и не собираясь выполнять данное обещание.
- Я жду. Объясняйте! – вызывающе выпалила я, и не думая переходить на «ты». И тут же подпрыгнула на месте, от его грубого и резкого – «Нет!» Хорошо… Будь, по-твоему! Но, я больше не позволю, так с собой обращаться, кем бы он ни был для меня в прошлом. Всё внутри начинало клокотать от жгучей несправедливости, и я, с нескрываемой ненавистью, на которую только была способна в тот момент, тоже сверлила его взглядом. Мужчина незамедлительно отреагировал, иронично кашлянув, и ответил на это презрительным взглядом. Он ещё и издевается! И у него хватает совести, потешается надо мной?! Как же я в это момент, его горячо и люто возненавидела.
- Пей! – так же коротко скомандовал Игорь, протянув мне, полный стакан мутной зеленовато-бурой жидкости, которую я только что, заметила у него в руках. Так вот, что он там готовил! И чём так отвратительно пахло...
- Спасибо. Сами пейте! – осмелев от злости, бросила я ему в лицо, приправив ответ нотками иронии.
- Пей, я сказал! Это всего лишь безобидные травы, чтобы головная боль прошла – не отступал он, сверля меня взглядом, и упорно втюхивая мне этот стакан.
- Почему я должна вам верить? Вы же не ответили на мой вопрос. Может, вы меня хотите отравить? – не уступала я, хотя внутри у меня, всё тряслось от страха.
- Я не собираюсь отвечать ни на один твой вопрос! И травить тебя тоже, потому что сначала, ты ответишь на наши… Пей и поедем. Я и так с тобой кучу времени потерял! – рявкнул он. Получается, Громов всё-таки задумал настоящее похищение, раз намеревался куда-то меня увезти. Смело…
Мне не нашлось, чем возразить…Точнее, мой ответ, не уложился бы в одно предложение, заняв страниц десять…исписанных только бранными словами. Его наглость и беспардонность обезоруживали. Что толку от этих разговоров… Меня это начинало бесить! И, не намеревалась терпеть это боле, я уверенно встала, и направилась к выходу… хотя, уверенной походкой, это назвать было трудно, так как мои ноги подкашивались от страха, и я больше походила на хромоногого кузнечика, чем на храбрую женщину. Представляю, как забавно это смотрелось со стороны! И за слабоволие и трусость, я возненавидела ещё и себя.
- Никуда ты не пойдешь! - проревел вслед мужской голос.
- Я пойду куда хочу! Вы же и не собирались отвечать на мои вопросы! И я поступлю также! Тем более что, никуда я с вами не собираюсь ехать! Так что, до свидания. Приятно было снова увидеться! И да, по вам явно плачет тюрьма… – не успокаивалась я, решив поехидничать напоследок, хоть и интуитивно чувствовала, что лучше этого не делать. Но, меня будто прорвало! Слова, как раскалённая лава, выплёскивались наружу, больше не в силах сдерживаться, внутри клокочущего вулкана. Я взорвалась! Вспылила! Не особо соображая, что говорю и делаю.
Застегнув молнию на сапогах и, верхние пуговицы пальто, я потянулась к дверной ручке… свобода, казалось, была так близко, пока огромная лапа, грубо не схватила меня за волосы, намотав их на кулак, так, что я почти висела в воздухе. Обомлев, от такого поворота событий, я запищала, попавшись в расставленные собой же сети. Лицо обожгло горячее дыхание, а почерневшие глазницы приковали к себе внимание.
- Будет так, как я скажу! Иначе, шею сверну, и крикнуть не успеешь! – прошипел мне на ухо брюнет, на последнем слове, больнее скрутив кулак. Его глаза из чёрных превратились в жёлтые, в сумерках прихожей сверкая дьявольским блеском, а в уголках губ, показались едва заметные клыки... и я сдалась. Почувствовав перемену в моём боевом настроении, Игорь разжал пальцы и отступил на шаг.
- Пей, и поедем! – коротко бросил мужчина, и удалился наверх. Я не знала, сколько времени прошло, пока я «плавала» в прострации, но, очнувшись, я схватила этот ненавистный стакан, и большими глотками осушила его до дна. Мне было всё равно, что там, пусть даже яд. Кое-как отплевавшись от омерзительного вкуса, я опустилась на рядом стоящий пуфик, и невидящим взглядом уставилась на диван, на котором недавно сидела. Этот диван, эта гостиная, этот дом, когда-то был предметом и моих ужасов и моих мечтаний. Казалось, это было так давно, и не со мной. И вот, я снова, в этом доме. И снова «он принимает меня» как злейшего врага. Дежавю, не меньше…