И все же противник выдал себя — причиной тому послужила ерундовая сухая можжевеловая игла. Возможно, она попала в туфлю Мейнхарда тогда, когда он пробирался мимо одного из кустов. Теперь, когда он, подкрадываясь, встал на одну ногу, иголка больно впилась между пальцами. Мейнхард потерял равновесие и грохнулся в кусты.
Стало ясно, что противник предусмотрительно обошел крепость и теперь приближается с тыла.
Красные муравьи торопливо перебрались на противоположную стену крепости. Мейнхард, скривившись, сидел на земле и вытряхивал туфлю. Его ватага растерянно стояла позади своего предводителя.
Сосредоточенные взгляды нескольких пар глаз словно хлестали по лицу Мейнхарда — он покраснел. Со злым нетерпением он сунул ногу в туфлю и встал. Затем запихал руки в карманы, взглянул, искоса в сторону крепости, но как бы мимо нее, и плюнул.
Расстояние между противниками было невелико — камень можно было бросить в три раза дальше, — но на поле боя царила вялая бездеятельность. Мейнхард снова плюнул и, впереди следовавшей за ним ватаги, не обращая ни на что внимания, медленно обошел крепость кругом, держась на приличном расстоянии от ее стен. И он и его ватага осматривали сооружение с почтительным интересом. Защитники крепости тоже перемещались по кругу вслед за движением противника, но, естественно, внутри крепости.
— Мощный вы форт воздвигли! — признал Мейнхард.
Красные муравьи молчали. Это было наполовину выжидательное молчание, но в нем чувствовались настороженность и готовность к действию.
Теперь, когда противник находился тут же, под рукой, он не казался и в половину таким устрашающим, как издали. Но в то же время было странно и чудно просто так, ни с того ни с сего начинать сражение. Поэтому они посматривали и помалкивали.
У сына констебля Мейнхарда опыта по части боевых действий было больше, чем у Красных муравьев, но и он выжидающе молчал. Крепость явно понравилась всему вражескому отряду. Столь мощно и величественно выглядела крепость снаружи, что все сильнее хотелось осмотреть ее изнутри, самим постоять на ее бастионах. Не жалко было и кое-чем поступиться, чтобы получить такую возможность.
— Мощная крепость, честное слово! — похвалил Мейнхард и кивнул одобрительно в сторону своей ватаги. Ватага голосисто подтвердила мнение главаря.
— И долго вы ее возводили? — обратился Мейнхард к Красным муравьям.
— Полчаса и еще чуток! — не сдержался Рогатка.
— Шутники, честное слово! — улыбнулся Мейнхард и, поманив свою ватагу пальцем, стал приближаться к крепости.
— Стой! — предупредил Красномураш. — А то откроем огонь. Ступайте назад!
— Не выдрючивайся, Рыжий! — Мейнхард вяло махнул рукой. Но все же остановился.
— Возвращайтесь назад. Туда, где прежде стояли, — потребовал Красномураш.
— А если не пойдем?
— Рогатки! — скомандовал Красномураш своим. — Прицелиться!
Так и произошло.
Ватага Мейнхарда неохотно отступила на требуемое расстояние, но сам он остался на месте. Сунул руки в карманы и презрительно сплюнул.
— Мы пришли на переговоры, — сказал он неожиданно для всех. — Предлагаем вам перемирие.
— Предлагаете перемирие?! — воскликнул Волчья Лапа. — Какие у вас основания предлагать нам!? Предлагают побежденным!
— Можно и без предложения, — сказал Мейнхард небрежно. — Договоримся просто так. Устроим перемирие и делу конец!
— И что тогда? — допытывался Красномураш.
— Тогда? У нас воздушный змей готов. Пойдем хоть его запускать. Мощный змей получился, мы вчера пробовали. Словом — объединимся в одну компанию.
— А пятнадцать крон госпожи Кеза? Кто заплатит их господину Маази?
— Послушай, Рыжий, странный ты человек, — разозлился Мейнхард. — Честное слово!
— А хотя бы и так!
— К госпоже Кеза я не имею ни малейшего отношения. И быть нянькой при ее мальцах не намерен!
— Но ведь ты же затащил их в сад к господину Маази.
— А ты докажи!
Так переговоры снова зашли в тупик.
— Подумаешь, крепость! — съязвил Мейнхард. — Ее и муха с лету разрушит.
— Ну давай, муха, лети, чего же ты ждешь? — усмехнулся Рогатка. — Только смотри, как бы этой мухе не оказаться с разбитым носом!
Это было существенное и в должном духе сделанное предупреждение. Когда же за тем Красномураш потребовал, чтобы Мейнхард отошел от крепости подальше, а тот вызывающе медлил, Раймонд натянул резинки рогатки и пустил первую еловую шишку в противника. Попадание было точным и болезненным, и Мейнхард быстро отступил к своим.