Царящее в крепости напряжение смешило Рогатку и в то же время нагоняло на него скуку.
— Р-р-раймонд… — сказал наконец Рогатка. Это было первое имя с начала выборов. Луи вздрогнул, словно его ударили.
— Почему Раймонд? — спросил он запальчиво.
— Раймонд… — повторил Рогатка спокойно. Он долго и задумчиво смотрел в глаза названному, пока не спросил: — Раймонд, ты знаешь, сколько будет триста двадцать один помножить на пятьсот сорок два?
— Не знаю, — сказал Раймонд. — Сколько?
— Я тоже не знаю! — пожал плечами Рогатка и захихикал. — Потому-то я и спросил.
— Тупица! — презрительно бросил Луи. — Не мешай выборам.
— Так начинайте выбирать! — насмехался Рогатка. — Чего же вы так долго глазеете.
— Ну, скажи ты! — встал Луи. — Кого бы ты выбрал?
— Я? Ну что же, я могу сказать сразу! — Рогатка действительно уже давно решил. Он зажмурился и начал водить пальцем над сидящими внизу. В тот же миг, когда палец его остановился на Волчьей Лапе, Рогатка крикнул: — «Пятнадцать!» — и открыл глаза. По очереди указывая на каждого, он принялся считать.
Пятнадцатым был Красномураш.
— Это не выборы вслепую! — сказал Луи. — Атамана выбирают иначе.
— Ну и пусть, — сказал Рогатка, — во всяком случае, я выбрал Красномураша, и я за него.
— А кто второй кандидат?
— Да будь хоть ты, это неважно! — усмехнулся Рогатка и покачал ногой.
— Вот и буду! — заявил Луи. — У каждого один голос. Кто… — тут Луи остановился, — кто за… Красномураша, пусть поднимет руку!
Рогатка и Волчья Лапа подняли руки. Раймонд колебался, но, когда и он начал поднимать руку, Луи крикнул:
— Кто против?
Раймонд отдернул руку. Против Красномураша не был никто.
Луи покусывал губу. Затем крикнул:
— Кто за… Луи?
Красномураш поднял руку. Затем неуверенно поднялась и рука Раймонда.
— Поровну! — констатировал Рогатка и захихикал.
— Нет! — сказал Луи. — За Луи три голоса! — И он поднял свою руку.
— Мошенничество — воскликнул Волчья Лапа.
— У каждого один голос! — защищался Луи.
— Жульничество! — поддержал Волчью Лапу Рогатка.
— Жульничество! — пробормотал, соглашаясь, Раймонд.
Спор был решен жребием. Атаманом стал Красномураш.
— Справедливо, — одобрил результат жеребьевки Волчья Лапа. Луи взобрался на стену крепости и не сказал ни слова. Поздно было что-либо говорить.
— Итак… — сказал атаман Красномураш и почесал затылок. Было все-таки странно чувствовать себя атаманом, человеком, слово которого будет теперь законом. — Итак… — сказал атаман, — теперь у нас будет ватага, а ватага должна иметь название. Я думаю… Красные муравьи. Идея этого: трудолюбивые и сердитые, и держатся сплоченно, как муравьи. Или есть другое название или идея?
Других названий или идей не было.
— Тогда остается Красные муравьи.
— Атаман! — напомнил Волчья Лапа. — Мы забыли одну важную вещь: знамя. Крепость должна иметь свое знамя!
Против этого никто не возражал.
— Я думаю, подойдет… вот… — сказал Волчья Лапа и достал из кармана кусок материи, побольше носового платка, — не гладкий, сильно застиранный и полинявший трехполосник. Полосы были: белая, синяя, красная. Этот кусок материи был знаком мальчишкам, и историю его они знали, потому что уже два года Волчья Лапа вытирал им нос. Пожалуй, это последнее обстоятельство заставило Волчью Лапу напомнить:
— Это цвета Голландии. Один моряк привез его из города, где русский царь Петр Великий учился строить корабли. Я думаю, что ни у одной крепости нет такого ценного флага.
— По крайней мере, такого сопливого! — съязвил Луи.
— Я вечером постирал его и прокипятил! — защищал флаг Волчья Лапа.
Атаман взял кусок материи в свои руки и, убедившись в правдивости слов Волчьей Лапы, сказал:
— Что с того, что в него кто-то сморкался. Но теперь мы освятим его, сделаем флагом и будем защищать ценой собственной жизни.
Красные муравьи прикрепили свой флаг к высокому шесту и водрузили на бастионе, самом высоком выступе вала. Они, не отрываясь, глядели на него, а в душе у каждого нарастало тревожно-торжественное чувство. Флаг высился над кустарником и был далеко виден. Но это не тревожило атамана, а скорее радовало его. Ведь флаг и существует для того, чтобы его видели издалека и чтобы побуждать людей к отважным и славным подвигам.