— Машины испугалась? — спросил он, я молча кивнула. — Пойдем домой, хватит на сегодня прогулок.
— Пойдем, — живо согласилась я.
Желание убраться с открытой улицы стало практически нестерпимым. Теперь меня пугал каждый встречный автомобиль, и я вздрагивала, стоило только звуку мотора огласить вечерний город. Дима повел меня дворами, и я немного расслабилась, цепляясь за его руку, как утопающий за соломинку. Уже рядом с домом Диму окликнул сосед. Он зашел вместе с нами в подъезд, с любопытством разглядывая меня.
— Слыхал, Димыч, — говорил он, — что у соседей случилось?
— Что? — Дима посмотрел на мужчину.
— Там какую-то девчонку зверь растерзал. Говорят, огромная собака. Кто-то видел, как собака убегала от тела. Сейчас там всех бродячих собак отлавливают, — рассказывал мужчина. — У нас тоже вроде хотят отлов устроить.
— Сильно подрал? — Дима спросил больше для поддержания беседы.
— Говорят, просто кусок мяса, — ответил сосед.
Меня затрясло, затрясло так сильно, что я даже схватилась за Диму. Он посмотрел на меня и тут же прекратил обсуждение этой темы. Мой новый друг, чуть ли не волоком затаскивал меня в квартиру, потому что ноги отказывались слушаться. Сосед проводил нас любопытным взглядом. Дима махнул ему и закрыл дверь. Потом подхватил меня на руки и отнес в комнату.
— Так впечатлил рассказ Андрюхи? — спросил он.
— Воды, — прохрипела я. — Пожалуйста.
— Сейчас. — и Дима ушел, оставив меня одну.
Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, из которых вновь текли слезы.
— Держи, — Дима протянул мне стакан и присел на корточки, помогая выпить воду. — Что тебя так напугало?
— С-страшно, — зубы выбивали дробь.
Дима снова ушел…
… Ночной лес шумел под порывами ветра. Было темно и жутко, но я все равно бежала, потому что знала, что останавливаться нельзя. Сзади хрустели ветки, но я не боялась этого хруста, я боялась совсем иного. Того, что двигалось стремительно и бесшумно. И я знала, что он бежит за мной. И только вопрос времени, когда догонит. А времени было так мало, но пока оно было, оставалась надежда, что я убегу, обязательно убегу. Должна убежать!
Угрожающее рычание раздалось спереди. Я резко свернула в сторону, не смея ни оглянуться, ни остановиться хоть на мгновение, чтобы перевести дух. А потом я запнулась и упала, покатившись по сырой земле, пахнущей хвоей. Рык раздался снова и совсем рядом. Огромный зверь склонил ко мне морду, оскалился и угрожающе зарычал. Его лапа придавила меня к земле, потом резко дернулась вниз, разрывая одежду и сильно царапая тело. Запах крови разлился в воздухе. Зверь принюхался, гулко сглотнул и задрал голову к небу, издав протяжный вой. Затем морда вернулась ко мне, и он слизал выступившую кровь, медленно, наслаждаясь каждой каплей. Я закрыла лицо руками, и тело содрогнулось от беззвучных рыданий…
… Меня трясли за плечо, что-то говорили, но я никак не могла понять что, потому что крик разрывал грудь, и не получалось его остановить.
— Эля, Эля, да очнись же ты! — голос Димы, наконец, долетел до моего сознания. — Тебе приснился кошмар, ты кричала.
— Дима! — я судорожно прижалась к нему, зарываясь лицом на груди.
— Что тебе приснилось? — снова спросил он.
— Зверь, за мной гнался зверь, — ответила я, отгоняя мысль, что это тоже воспоминание. — Это не собаки, это не собаки, это не собаки, — повторяла я снова и снова.
Дима поднял меня на руки и понес на кухню. Там усадил на табурет, достал бутылку коньяка, две рюмки, нарезал лимон и сел напротив, внимательно глядя на меня. А меня колотило крупной дрожью, зубы стучали, а руки тряслись так, будто у меня было похмелье после недельного запоя. Дима молча разлил коньяк и вручил мне стопку. Я выпила залпом, без возражений и раздумий. Он тут же налил следующую рюмку, и я выпила ее так же одним махом, не чувствуя вкуса и крепости.
— Бедная малышка, — сказал мужчина, сидевший напротив меня. — Что же с тобой произошло, что ты вздрагиваешь от всего, кричишь по ночам и боишься малейшего давления?
Мне нечего было ответить ему, потому что я не помнила. Но если мои воспоминания такие же страшные, как последнее, то я и не хочу вспоминать! Хмель быстро растекался по телу, согревая и успокаивая. Меня уже не трясло, зубы не стучали. Я пьяно улыбнулась и снова протянула свою рюмку. Дима послушно налил, и мы с ним чокнулись. Он выпил свой коньяк и проследил, как третья рюмка исчезает во мне. Теперь я сморщилась и бросилась к крану, спеша запить неприятный привкус. Дима тихо засмеялся.