Она молода. Двадцать три всего. Разве ж это годы? Жизнь даже и не начиналась.
Эбби помнила, как матушка незадолго до гибели своей сетовала, что дочке единственной, двадцать один год уж исполнился, а ни мужем, ни даже женихом еще не озаботилась. Больно уж матушка по этому поводу убивалась.
— Еще год-два и ты перестарком станешь, — матушка никогда-то Эбби не щадила. Критиковала по разному, недостатки все выискивала и озвучивать не стеснялась. Не при посторонних — этого никогда она себе позволить не могла — а вот наедине не упускала возможности попенять дочери единственной. И Эбби плакала часто, когда матушка ей высказывала. — Кому тогда нужна будешь? Хватит уже перебирать, ни к чему хорошему это не приведет. Только сплетни и слухи ползут по столице. Этак скоро от тебя последние холостяки отвернутся.
А Эбби все одно перебирала. Могла себе позволить. Тот нехорош, этот — и того хуже. У одного глаза навыкате, а другой и вовсе блондин. Блондинов Эбби никогда не жаловала. Они ей все казались какими-то блеклыми, точно бы выцветшими.
Она красива.
А разве ж не так? Эбби еще раз крутанулась вокруг своей оси, наблюдая за тем, как красиво опускаются волосы на плечи. Локонами закручиваются и спадают почти до самой талии. А сами-то густые, точно соболиный мех блестят. Красота, одним словом. И глаза у нее ясные, прозрачные, точно зимнее небо или вот вода родниковая. И губки алые, блестят влажно. Кожа, точно жемчуг, перламутровая и гладкая, без единого пятнышка. Грудь высокая, крепкая, а талия — тонка настолько, что Питер двумя руками обхватить может. Ноги всегда были для Эбби предметом гордости. Идеальные. Длинные. И пальчики на ногах аккуратные, ровные с маленькими розовыми ноготками.
Красавица, одним словом.
А еще она богата.
И, пожалуй, последнее качество было не в пример важнее.
Потому как и молодость и красота имели свойство быстро заканчиваться, если не поддерживались полновесной монетой. А как иначе, сохранила бы она молодость, если бы вставала на зорьке, а ложилась на закате. Да весь день только и делала, что пыталась на жизнь заработать? Разве ж красота ее, пусть и естественная, природой-матушкой подаренная, сохранилась бы после такой жизни-то? Да и была бы Эбби так же красива в домотканом сером платье без вышивки и кружев?
Вот то-то и оно.
Эбби еще разочек крутанулась на пальчиках. Состроила рожицу своему отражению и звонко рассмеялась.
Новый день просто обязательно должен быть чудесным. Она это чувствовала. Внутри нее все звенело и пело. И некая невидимая струна натянулась до предела и того и гляди лопнуть норовила и осыпать Эбби фейерверком.
— Что-то сегодня произойдет, — произнесла она вслух, улыбаясь. — И обязательно, что-то хорошее. Я чувствую.
Анника появилась по звонку госпожи. Помогла умыться и одеться.
— Завтрак прикажете подать в столовую? — поинтересовалась.
— Да, — с улыбкой кивнула Эбби. — А мистер Барроу…
— Так нет его, — горничная даже растерялась немного. — Уехал. Рано еще было.
Улыбка слетела с лица Эбби.
— Как уехал? Куда?
Служанка плечами пожала. Ей не положено было знать о таком. Она ж горничная только. Перед ней господа не отчитываются. Только вот слишком уж несчастные глаза стали у миссис Барроу. Да губы задрожали от обиды. И Анника сдалась. Была она девушкой доброй и отзывчивой. Никогда никому зла не желала, а госпожа ей нравилась, пусть только и двое суток она у нее прослужила.
И потому Анника оглянулась по сторонам, точно бы удостовериться хотела, что никого кроме них двоих нет в спальне, приблизилась к миссис Барроу и прошептала заговорщицки:
— Я случайно слышала, как мистер Барроу кучеру приказал отвезти его в ратушу. По важным делам направился, стало быть.
Эбби вздохнула. Не то чтобы она чего-то не того подумала, но слова Анники успокоили ее. Питер всегда к делам своим относился серьезно. И времени, и внимания работе уделял иной раз больше, чем супруге. И Эбби всегда уговаривала себя с этим мириться. А что поделаешь, когда замуж вышла не за бездельника какого, что только и знает, как в карты приданое супруги проиграть, или же прокутить, а то и такие были, что на девок непотребных все состояние спускали. Нет, ее Питер не такой. Он серьезный. И ответственный. И цену деньгам знает. Сам работает от зари до зари ради того, чтобы семью обеспечить. Пусть от той семьи пока только Эбби и есть, но все же.
Настроение снова стало радужным, и Эбби выпорхнула из спальни.