Добраться до конюшни (то есть до Генеральской стоянки) было настоящим блаженством.
Не смотря на то что, поляна хранила следы недавнего пребывания рода человеческого, на ней успели повылазить подосиновики. Не раздумывая, я быстро разделся и плюхнулся в прохладную гладь озера. Ко мне тут же присоединился Лёня. Николай Геннадьевич от купания воздержался и занялся сбором грибов. Пока мы принимали водные процедуры, с наслаждением вспоминая нашу августовскую стоянку на этом месте, прискакали подотставшие Виктор Васильевич и Ольга.
Сделав получасовой привал и набрав грибов "стая" двинулась по направлению к малому Лопатино, где и предполагалось бить утку. По дороге отряд остановился, чтобы полюбоваться на изящную грацию семейства лебедей, круживших на глади озера. При этом оптимальное место для наблюдения было выбрано Ольгой, гордо восседавшей на шее отца-командира с подзорной трубой.
Настоящий азарт.
Проделав небольшой путь, отряд добрался до ничем не примечательной полянки. На выбранном Виктором Васильевичом месте виднелись следы давних костров. Место, для разбиения временного лагеря, командир объяснил просто здесь издавно располагались охотничьи группы и сам он неоднократно там останавливался. Точка, действительно, была выбрана очень удачно - она представляла собой центр треугольника, по одну сторону которого лежали барханы, зато по другие две стороны плескались озера.
Быстро распаковав рюкзаки, Николай Геннадьевич, с ружьём наперевес, и Виктор Васильевич, наперевес с чайником, направились в сторону небольшого озера, чтобы набрать воды для чая. Перед выходом командир предупредил охотника, что к озерцу нужно подходить наготове, поскольку там очень часто встречаются утки. Однако Николай Геннадьевич не совсем внял совету командира. В результате делегация спугнула пару уток, одну из них проводив растерянным взглядом, а другую запоздалым выстрелом.
Лёня и я отправились на поиски дров, предварительно, укрыв, устроившуюся на бревне, Ольгу, плащ-палаткой, от накрапывавшего дождя. Вскоре вернулись добытчики воды. Водрузив чайник на уже разожженный костер, командный состав устроил короткий совет, в результате которого главный охотник направился в заросли камышей, тянущиеся вдоль берега большого озера, а остальные занялись приготовлением пищи под моросящим дождём.
Надо сказать, что дождь и поднявшийся ветер, сыграли на руку. При такой погоде утка начинает кружить над озером, что благоприятствует охоте. Минут через сорок подошел Николай Геннадьевич уже успевший подстрелить одну утку. Быстро перекусив, он влез в гидрокостюм и отважно двинулся вглубь камышиных зарослей. В это время остальные члены команды потягивали чай и покатывались от смеха от охотничьих баек рассказываемых командиром. Через некоторое время процесс чаепития начал омрачать Лёнчик, приревновавший отца командира к единственной девушке в коллективе, и предлагавший, если не расстрелять, то, по крайней мере, сделать что-нибудь страшное с командиром.
Выходом из назревавшего кризиса послужил усилившийся дождь. Утка стройными косяками воспарила над озером. Радости главного охотника не было предела. Выстрелы звучали один за другим. К радости защитников природы, большинство из них безвозвратно улетали в небо, так и не достигнув цели.
Неожиданно канонада прервалась, и в лагерь прибежал Николай Геннадьевич, сообщив, что он ранил утку и она свалилась на луг перед озером. Трое, было заскучавших, мужиков с энтузиазмом бросились прочесывать предполагаемое место падения. Тем временем Николай Геннадьевич успевший забурится в камыши опять начал стрелять по летающим мишеням.
Наши бесплодные поиски были прерваны все тем же главным охотником. Один из выстрелов достиг цели и дичь шлепнулась рядом с Лёней. Не прошло и минуты, как раздалась пара новых выстрелов. Выбежав из засады, охотник прокричал, что сделал очередного подранка, бросил Виктор Васильевичу ружьё и с треском скрылся в камышах. В этот момент над головой командира возникла пара уток. Недолго думая, тот вскинул оружие. Из обоих стволов всплеснуло пламя...
Позже Виктор Васильевич гордо объяснит свой промах жалостью к данному виду летающих зверушек, но в тот момент накал страстей достиг апогея. Из камышей с горящими глазами вылетел Николай Геннадьевич, отобрал ружьё у командира и азартно ринулся обратно. За этот миг он успел изложить примерное местонахождение раненой птицы и приказал срочно её найти.
Покрепче нахлобучив кепки, мы дружно сказали ГАВ и вломились в заросли. Адреналин бурлил в крови. Мокрый камыш хлестал по лицу и противно царапал руки, под ногами предательски хлюпало. В течение нескольких минут, в наступивших сумерках, над озером разносились зверский хруст ломаемых растений и перекрикивания троицы Барханных волков, превратившихся в доблестных охотничьих собак. Подступающая темнота сильно осложнила поиски дичи. Моя попытка найти подранка, с использованием фонарика, также не увенчалась успехом. Мокрый и взъерошенный я возвратился к костру, где уже кипятили чай Леня, командир и Ольга. Спустя минут двадцать наступившая темнота вернула в лагерь главного охотника. Вид у него был уставший, но глаза сияли - вечерняя зорька выдала максимум возможного удовольствия. Свернув лагерь, мы вышли на ночную дорогу и двинулись на базу.
По прибытии на базу, быстро и сытно поужинав, (заодно отметив охотничью удачу) отряд направился спать. На следующий день мне и главному охотнику предстояло выйти на утреннюю зорьку. Правда, перед сном Николаю Геннадьевичу пришлось испытать увлекательную процедуру по чистке намокшего ружья и он еще долго шебуршился в общей, наводя ужас, на спавших там постояльцев, призрачным светом фонарика.
Тайными тропами (или, как на зорьку мы ходили).
В четыре утра зверски зашумел будильник главного охотника. "Что уже вставать?! Боже я ведь только лег! И зачем я только согласился! Может быть ещё поспим?" Приблизительно такие мысли сумбурно проносились в моей ещё не проснувшейся голове. Однако жажда приключений и громко данное обещание пойти на утреннюю зорьку, быстро поднимают меня с кровати, всовывают в одежду и несут на кухню. Горячий чай вконец разгоняет сон. Тихо уходим в ночной лес.
Ночь ещё не сдала своих позиций. При свете садящегося фонарика топаем по старой дороге. Ни черта не видно. Главное - не пропустить поворот. Заброшенную колею находим, чуть ли не на ощупь, слава богу, не промахнулись. С неимоверным треском проходим заросли, ветки противно хлещут по лицу. Скорей бы рассвет.
Перед "капканом", слева от нас, в кустах раздаётся нехилый треск. Замираем. В течение нескольких секунд изображаем пустое место. Казалось, дунь легкий ветерок и мы плавно и беззвучно опустимся на землю. Первым отмирает Николай Геннадьевич. Отважно трясущимися руками он направляет ружьё в сторону загадочных кустов и щелкает предохранителем. Еще через несколько секунд мужественно дрожащим голосом просит посветить на это безобразие. Героически вибрирующими руками выставляю фонарик перед собой, как боевой двуручный меч, и ласково нажимаю на кнопку. Фонарик вспыхивает, луч света бьет по кустам, при этом вспугивает ещё пару безобидных птичек. Но тут этот шедевр китайской промышленности пару раз подозрительно моргает и предательски тухнет. Через несколько секунд отмираем, и потихоньку набирая ход, устремляемся к цели нашего пути.