Одним из первых он попал в Афганистан, и за годы пребывания в стране советского ограниченного воинского контингента бывал там неоднократно, возвращаясь на родину в основном когда получал очередные ранения.
Потом было несколько горячих точек: Карабах, Северная Осетия. Одним из первых его направили и в Чечню. Погиб он во время штурма Грозного, в январе 1995 года.
Кроме него, в те дни погибло много офицеров-сослуживцев отца. Многих из них Ольга знала с детства. Все они всегда относились к ней хорошо, с нежностью и заботой. То ли оттого, что уважали ее отца, то ли потому что понимали, как тяжело приходится девчонке, которая росла с шести лет без матери. А скорее всего, все это вместе.
Ольге всегда были рады в любой офицерской семье гарнизона. И хотя отец уже с восьми лет требовал от девочки, чтобы она не шлялась и попрошайничала по чужим домам, а разогревала пищу и даже готовила себе сама в то время как он находился на службе, Ольгу, идущую из школы домой, по-прежнему продолжали звать к себе и накормить жены офицеров-сослуживцев.
Ольга, конечно, теоретически знала, что где-то далеко, за пределами гарнизона, существуют зло и несправедливость, и нехорошие люди, которые их творят. Но проведя свое детство и юность среди десантников, она инстинктивно чувствовала себя в безопасности, когда рядом с ней находился человек в погонах.
Но жизнь научила Ольгу на горьких уроках, что люди все разные. Разные они были и среди офицеров-десантников, в среде которых она выросла, разные они были и в том другом мире, куда она попала после того, как покинула военный городок после смерти отца и там, где она жила сейчас. И в любом из этих миров действует правило: первыми погибают всегда лучшие.
Первым в Чечне погиб старший лейтенант Бородин, высокий светловолосый улыбчивый парень, весельчак и балагур, неизменный гитарист на всех офицерских пирушках. Затем погибает майор Аркадьев, с которым отец Ольги служил еще в Афганистане. Через три недели пришла весть о гибели отца...
Погибли многие прекрасные люди. Остаются лишь майоры Шамонины...
Ольга загасила в консервной банке, служившей пепельницей, бычок и закурила снова.
Когда после смерти отца она окончательно переехала в город, сняла небольшую комнату уже в качестве студентки физфака университета, в ее жизни произошла вторая большая трагедия. Она не только потрясла ее до глубины души, но и перевернула всю ее жизнь.
В конце лета поздно вечером Ольга возвращалась домой по одной из центральных улиц города. Она шла от своей университетской подруги Лены, которая только что приехала с отдыха. Вдвоем девчонки выпили бутылку домашнего вина, приготовленного из крыжовника родителями Лены. За разговорами подруги засиделись допоздна. Лена предложила Ольге остаться ночевать, та согласилась, но около полуночи неожиданно с дачи приехали родители Лены. Квартирка была маленькой и тесной, и Ольга решила все-таки ехать домой, дабы не стеснять хозяев.
Поскольку время было позднее и транспорт уже не ходил, Ольга вышла на улицу Московскую, где обычно стояли в ожидании клиентов частные извозчики и таксисты, и добраться до дома на машине.
Когда она очутилась на углу Московской и Лермонтова, где в это время было весьма оживленно, она к своему удивлению обнаружила, что машин было не так много. Поговорив с двумя извозчиками и услышав космические размеры сумм, которые они потребовали за доставку Ольги домой, она решила немножко подождать. Таких денег у нее не было, и она рассчитывала на то, что скоро возможно, подъедут еще несколько машин, и она сможет выбрать для себя более дешевый вариант.
Вот тут-то все и началось.
Ехавший по улице милицейский «уазик» остановился недалеко от Ольги. Из его окошка высунулся придерживавший фуражку правой рукой сержант и крикнул в сторону Ольги:
– Эй, ты, давай иди сюда!
Ольга оглянулась по сторонам и спросила:
– Это вы мне?
Сержант засунул голову обратно в машину и с усмешкой сказал шоферу:
– Смотри-ка, а она с юмором...
После этого он вылез из машины и подошел вплотную к девушке.
– Тебе, тебе говорю! Садись в машину, живо!
– Зачем? – удивилась Ольга.
– За надом, – осклабился сержант.
У него было крупное красное лицо и проглядывавшие сквозь фуражку рыжие волосенки.
– Мы с тобой профилактику проводить будем, – объяснил он.
– Не надо мне никакой профилактики, мне домой надо! – взмолилась Ольга. – Я потом точно ни на чем не уеду.
– Ничего, – еще шире осклабился сержант. – Мы тебя в гостиницу устроим. Без ванной, но с видом на Волгу. Из туалета.
Ольга пыталась протестовать и объяснить сержанту, что она торопится домой. Однако сержант и слушать ничего не хотел, изменился вдруг в лице и заорал:
– Давай быстро в машину! А то сейчас силу применю.
При желании Ольга и сама могла это сделать, по крайней мере с неменьшей эффективностью. Несмотря на то, что сержант был крупным и высоким мужчиной, на стороне Ольги была великолепное владение приемами рукопашного боя и неожиданность. Сочетание этих двух факторов давало Ольге всегда неоспоримые преимущества: никто никогда не мог ожидать от этой улыбчивой светловолосой среднего роста девчушки быстрого, сильного и точного удара кулаком в корпус или ногой в голову.
И хотя Ольга не обладала крупным весом, который можно вложить в удар, она брала скоростью и точностью. Кроме того, у нее была великолепная растяжка – она без особого труда, стоя на одной ноге, дотягивалась другой ногой до предметов, находящихся на уровне головы.
Однако связываться с милицией она посчитала в тот момент ненужным и неразумным. Кроме того, никакой вины она за собой не чувствовала. Поэтому, вздохнув, она поплелась в «уазик».
Внутри машины уже сидело несколько девушек. И тут до нее дошло. Похоже, это была очередная милицейская акция против проституток, работавших на улице.
«Господи, ну и в компанию я попала», – подумала Ольга.
Проститутки молча и равнодушно оглядели ее. Одна из них, та, что была постарше, сказала:
– Ну, мать, ты даешь! Это что, твой выходной прикид или ты только начинаешь?
Ольга осмотрела свои кроссовки, потертые джинсы, теннисную майку и сказала:
– Нормальный у меня прикид. А здесь я вообще случайно.
– Ну и доказывай теперь ментам, что ты не верблюдиха! Не повезло тебе, телка. Сегодня облава по всему городу.
В милиции Ольгу вместе с ее спутницами присоединили к еще большей группе задержанных в разных концах города проституток. Это начало выводить ее из себя. Она принялась объяснять каждому милиционеру, что все происходящее с ней является чистой случайностью и что она просто ехала домой от подруги.
Рядовые менты ограничивались фразами типа «Разберемся» и «Разговаривать будешь, когда тебя спросят». Они не очень церемонились с проститутками, многие из них выдергивали девчонок из клеток, где они стояли всей толпой и уводили, как говорили, для допросов. Среди обитательниц клеток прошел слух, что после этих допросов отпускают.
Вот в этот-то момент и появился майор Шамонин. В этот день он был самым старшим по званию среди присутствовавших ментов. Ольга сразу кинулась к нему с просьбой, чтобы он разобрался в недоразумении и отпустил.
Майор посмотрел на нее свысока, медленным тяжелым взглядом оглядел ее с головы до ног, потом расплылся в улыбке и сказал:
– Ну, пойдем, поговорим.
Он провел ее в одну из камер и спросил у сопровождавшего его лейтенанта:
– Там матрац-то есть?
– Есть, – ответил улыбающийся лейтенант. – Если что, зовите.
– Не надо, мы справимся, – ответил майор.
После того как дверь камеры захлопнулась, Ольга окончательно поняла, для какого допроса ее пригласили.
– Ну, давай, – сказал плотоядно ухмыляющийся майор, – показывай, на что ты способна.