Дом как будто спал, не пробуждаясь даже в дневное время, погруженный в вынужденный покой после того, как моя сестра покинула его. Ильис удалось отыскать меня с помощью такого же серебряного медальона и уговорить поселиться в старом фамильном имении, вдали от толпы и других поселений.
Это место удивительно напоминало то, о котором я читала еще в своем мире. Дом посреди леса, разве что не такой старый, как хижина из книги. Густая, почти непроходимая чаща вокруг. Сразу за забором, на этот раз высоким и крепким, через который не пробрались бы никакие хищники. Молчаливый лакей и старушка-домоправительница, тоже старающаяся лишний раз не попадаться мне на глаза.
Ильис не осталась здесь со мной. Казалось, женщина, как никто другой, понимала, что я чувствую, узнав об обмане Рейтона. Она не досаждала сочувствием, не трогала пустыми разговорами. Просто дала мне время. Много-много времени.
Но, как верно отметил старый алхимик, время в этих местах текло как-то совершенно иначе. Дни улетали один за другим, а ничего не менялось.
Я безуспешно ждала, что очередное новое утро принесет облегчение. Надеялась, что сердце перестанет ныть, а тело забудет пьянящие объятья. Ничего не выходило. Словно какой-то морок затуманил разум, лишая здравости и заставляя вновь и вновь думать о том, что следовало отринуть как можно скорее.
Забранный у мужчины амулет, перенесший меня из замка, был спрятан на самом дне шкатулки с драгоценностями, чтобы попадаться на глаза как можно реже. Но иногда, как сегодня, я не выдерживала, выуживая кулон из груды других украшений и подолгу удерживая в ладонях. В этом не было смысла, но узор притягивал взгляд, а руки заметно дрожали, когда я поглаживала его края. Бесплодное, мучительное занятие, но никак не получалось избавиться от воспоминаний о том, как прохладный металл касался разгоряченной кожи на моей груди, когда я пьянела от пленяющей тяжести. Будто сознательно причиняла себе боль, возвращаясь сознанием туда, куда путь теперь был навсегда заказан.
Пройдя пустынными коридорами, я поднялась по широкой лестнице на верхнюю площадку под самым сводом крыши, чтобы там слиться с предрассветными сумерками, не тронутыми искусственным блеском свечей.
Я слушала шелест ветра, пробуждающий к жизни ночные цветы и травы. Их ароматы клубились вокруг, обволакивая со всех сторон, и о чем-то шептали мне. Стихия ночи, капризная и непостоянная, была сейчас особенно ощутима, как и одиночество, накрывающее подобно штормовым волнам.
Старая Дениза остановилась в дверях, не окликая меня. Ей единственной было позволено нарушать мое уединение. Она одна делала слишком много в этом доме, непонятно откуда черпая силы. И готовила, и убирала, не позволяя мне даже попытаться помочь. И, кажется, еще и обладала какими-то иными, тайными знаниями. Ильис назвала ее ведуньей, в совершенстве владеющей языком стихий, и у меня не было оснований не верить женщине, считавшейся моей сестрой.
Старуха долго молчала, а потом приблизилась, накрывая шершавой рукой мою ладонь, в которой я сжимала амулет.
– Помню эту вещицу… Подарок твоему… – Дениза резко умолкла, рассматривая причудливый рисунок кулона. – Пока он у тебя, память будет жалить куда острее. Возврати его хозяину, если хочешь почувствовать себя свободной.
Я и сама много раз помышляла о том, что амулет следует вернуть, но не нашла ни единого способа сделать это. Не представляла, где теперь может находиться тот, кого ослепленный страстью разум признал моим супругом, которым он никогда не являлся. Все еще в фамильном замке, или там, куда впервые привез меня? Или где-то еще, на бесконечных просторах вселенной? Не имело значения, потому что будь Рейтон даже в соседней от меня комнате, это не уменьшило бы пропасть, пролегшую меж нами.
– Я не собираюсь с ним встречаться. Ни за что на свете.
Дениза рассмеялась.
– В этом и нет нужды. Если бросить амулет в раскрытый портал, он упадет к ногам того, кому принадлежит. При этом Рейтон и знать не будет, кто и откуда послал его. Ты ведь хотела именно этого?
Я отвернулась, снова чувствуя, как все ярче разгорается душистая ночь. Ароматов было так много, что от них кружилась голова. Вместе с воспоминаниями о прошлом оживало какое-то странное обоняние. Я не просто ощущала запахи – кожей чувствовала благоухание трав, игру ветра в кронах деревьев, слышала шепот цветов и то, что они хотели мне рассказать.
Сейчас было самое время спуститься в сад, влажный от предрассветной росы и пробраться в долину, где совсем скоро оживет новый день. Это стало своего рода привычкой: бродить по пустынным зарослям, прислушиваясь к голосам земли.
– Однажды тебе придется занять мест княгини нашего рода. А для этого многое нужно вспомнить, Лиаль… – ведунья знала много, но так и не сумела разгадать мою тайну. Для нее, как и для всех остальных, я по-прежнему оставалась сестрой Ильис и наследницей рода Лэн. Дениза вернула мне амулет, пристально следя за выражением моего лица. В такие мгновенья я даже завидовала ее способности читать мысли. Или все дело в опыте, которого у меня пока ничтожно мало? – И многое забыть… – она повернулась туда, где под сенью раскидистых вековых деревьев царил свой собственный, неповторимый мир.
– Ты ведь знаешь про палоний? – спросила словно невзначай, напоминая о крошечных белых цветах, разбросанных по лесу, будто крохотные жемчужины. Да, я знала их название, но только сейчас услышала о таинственной силе. – Он расцветает за два часа до рассвета, а когда на прозрачных лепестках выпадает роса, цветок достигает пределов своего могущества. Если слизнуть эти капли, пропитанные его нектаром, наступает забвение. То, что мучает сердце или разум, не позволяя вздохнуть свободно, уйдет в небытие. Навсегда. И потом уже ничто во вселенной не воскресит это вновь.
В прищуре темных, внимательных глаз мне почудилась усмешка. Дениза знала все, что случилось, несмотря на то, что я ни рассказывала ей ни слова. Она и теперь поспешила оставить меня одну, предоставляя право самой решить судьбу своих горьких воспоминаний.
Я смахнула слезы, затуманившие глаза, и тронула амулет, пробуждая затаенную в нем силу. Рука дрогнула всего лишь на миг, когда рядом зашевелился воздух. Но когда амулет растворился в призрачном коридоре, невольно вскрикнула, ощущая боль, тисками сдавившую сердце.
Все пройдет… Дениза права: многое нужно забыть. Слишком многое. И делать это я начну прямо сейчас.
Глава 20
Я так давно не находилась дома, что почти разучилась быть той, кем появилась на этот свет. Удивительно, что о своем настоящем доме я даже не скучала. Ни о маленькой квартирке, ни об однообразной работе в библиотеке. Ни о редких знакомых. Там не было близких людей, способных опечалиться из-за моего отсутствия, не было любимого. Хотя теперь его не было и здесь. Но все равно незнакомый, тихий, пустынный мир стал и прибежищем, и школой, в которой я так нуждалась.
Меня никто не беспокоил, даже сестра, хоть и не скрывала, что будет скучать, отложила визит на неизвестный срок, словно почувствовав, что я не готова общаться с ней.
Я должна была что-то понять. Чему-то научиться. Выяснить, для чего оказалась в этом мире. И им самим, и поведением всех существ в нем правили непреложные законы, и лишь их знание позволяло противостать опасностям. Ведение сильных и слабых сторон другого, чтение следов вечности, понимание привычек окружающего бытия и невидимая сила природы, готовая открыть свои пределы для желающего услышать.
Я училась, постигая основы существования той реальности, в которой оказалась. День за днем, бесконечными часами впитывала в себя секреты, вкладываемые в мой разум самой жизнью и мудрыми устами старой Денизы.
И у меня это, кажется, получалось…
Вот только ночью все повторялось… Один и тот же сон, жестокий и сладкий. За него хотелось зацепиться, удерживая любой ценой, но от наступающего утра не спасала даже отчаянная попытка не открывать глаз и не допустить лишнего движения.