Я очень долго вглядывался в тени на мосту.
Вокруг меня происходило непрерывное движение. Рико и Таннер подбирали гильзы. Крис пинал и утаптывал грязь, пытаясь скрыть пролитую здесь кровь. Джесси что-то бормотала, требуя ответов, гадая: «кто же были эти люди, и что, черт возьми, произошло, неужели это были волки, о боже, Крис, что все это значит?»
Робби и Марк где-то слева от меня обнюхивали землю. Я знал, что они отслеживают запахи, чтобы убедиться, что никакие другие Омеги или еще кто-нибудь не скрывается поблизости, ожидая, пока мы повернемся к ним спиной.
Ко мне приблизилась Элизабет.
Она обошла меня, пока не оказалась со мной лицом к лицу. Села, высоко подняв голову, царственная и гордая. И подождала, пока я больше не смогу игнорировать ее взгляд. В конце концов я посмотрел на нее. Элизабет сверкнула на меня своими оранжевыми глазами, и я тут же ощутил знакомое внутреннее притяжение, куда сильнее, чем когда-либо прежде.
— Не могу, — ответил я.
Она даже не шевельнулась.
— Ты же знаешь, я не могу быть им. Я не волк.
Я не знал, кого пытаюсь убедить.
Нить, связывающая нас, слегка дрогнула. Будто мягкий упрек. В нем было: «глупый мальчик» и «это не важно», и «это то, что правильно для стаи» и еще одно слово, слышать которое мне совсем не хотелось. То самое, которое должно было быть невозможным. Слово, которое казалось мне предательством по отношению к Джо.
— Я не хочу этого.
Она фыркнула и строго на меня глянула.
— Я серьезно. Я не могу. Я просто не могу… — и тут меня осенила другая мысль, от которой по рукам побежали мурашки. — Ты знала?
Элизабет склонила голову набок. Но это был не ответ.
— А он знал? — потребовал я.
Имея в виду вовсе не Джо.
Однако она поняла, о ком я говорю. Я почувствовал, как по ней пробежала легкая волна грусти.
— Отвечай!
Потому что я мог думать лишь о том, что они знали все с самого начала, с того самого первого дня, когда стояли на крыльце своего дома в конце переулка. Это, конечно же, было не так, это не могло быть правдой, но что, если? Что, если все произошло лишь для того, чтобы привести к этому моменту, к этому гребаному осознанию? Был ли у кого-нибудь из нас выбор? Был ли он у Джо?
У меня?
Марк подошел и сел рядом с Элизабет. Он коротко прижался носом к ее уху, прежде чем посмотреть на меня с тем же выражением, что и у нее.
Робби тоже приблизился, но двигался медленнее, слегка неуверенно. Его плечи были опущены, уши прижаты к голове. Хвост болтался между задними лапами. Он выглядел испуганным, как будто думал, что его отвергнут, если он сделает хоть одно быстрое или резкое движение. Робби сел рядом с Элизабет, не поднимая на меня глаз.
— Что, черт возьми, происходит? — услышал я голос Джесси.
— Они признают его, — тихо ответил Крис, и это стало еще одним ударом по стене, которую я наспех выстроил перед лицом этого проклятого признания. Если даже они это почувствовали, тогда…
— В каком смысле? Как кого?
— Почему? — спросил я, цепляясь за последнюю надежду. Голос дрогнул, и я не в силах был этого скрыть. — Я ничего из себя не представляю. Я никто. Вам не следует этого делать. Это не должно происходить! Это должен быть он! Он ведь вернется, хорошо? Он обязательно вернется и вам нужно лишь…
Раздался характерный звук — скрип и треск костей и мышц — когда один из волков принял человеческий облик.
Но глаза ее остались прежними.
— Окс, — промолвила Элизабет.
— Так… вот в чем дело, — еле слышно произнесла Джесси. — Миссис Беннет абсолютно голая и… вот в чем, оказывается, все дело.
Мы проигнорировали ее.
Я ждал, пока Элизабет заговорит снова, потому что мне больше нечего было сказать.
Долго ждать не пришлось.
— Иногда, — начала она, — дело не в умении обращаться в волка. Некоторые из нас уже рождены с волком в сердце. Цвет глаз не имеет значения. То, что ты человек, не имеет значения. Важно то, что ты занял свое место, то самое, которое тебе суждено было занять.
— Я этого не просил, — отчаянно попытался возразить я.
— Я знаю, — тихо ответила она. — Но ты именно тот, кто нам нужен.
— Мой отец…
— Твой отец, — взгляд Элизабет стал жестким, — не понимал твоей ценности. Как и ценности твоей матери. Я видела тебя в его тени. И знаю слова, которые он говорил тебе. Но ты не принадлежишь ему. В тот момент, когда мой сын нашел тебя на дороге, ты стал принадлежать нам.