— Горжусь тобой, малец.
Позже я вспомнил, что забыл рассказать ему о Беннетах.
Я шел домой. Солнечный свет просачивался сквозь деревья, отбрасывая тень листвы на мою кожу. Интересно, сколько лет этому лесу? Мне он казался древним.
Джо ждал меня на грунтовой дороге, на том же месте, где и вчера. Явно взволнованный, глаза широко распахнуты. Руки спрятаны за спиной.
— Я знал, что это ты! — торжествующе воскликнул он. — У меня уже лучше получается… — он закашлялся. — Ох. Эта. Всякая ерунда. Ну… знаешь… что-то вроде понимания того… что это ты.
— Супер, — сказал я ему. — Совершенствоваться всегда хорошо.
Его улыбка стала ослепительной.
— Я постоянно совершенствуюсь. Однажды я стану лидером.
— Лидером чего?
Его глаза стали еще шире.
— Вот дерьмо.
— Что?
— Уф. Подарки!
Я нахмурился.
— Подарки?
— То есть подарок. Один.
— Кому?
— Тебе? — он искоса посмотрел на меня. — Для тебя… — он густо покраснел. Покрылся пятнами, вплоть до корней волос. И уставился в землю. — На день рождения, — пробормотал он.
Ребята дарили мне подарки. Моя мама. Больше никто этого не делал. Это обычно делали друзья. Или семья.
— О, — сказал я. — Вау.
— Да. Вау.
— Так вот что ты прячешь?
Он залился краской еще сильнее, так и не подняв на меня взгляд. Лишь кивнул.
Я слышал птиц над нами. Они громко и протяжно кричали.
Я дал Джо время, в котором он нуждался. Ему потребовалось совсем немного. Я видел, как в нем крепнет решимость. Расправляет плечи. Уверенно поднимает голову. Помогает сделать шаг вперед. Я не знал, в чем конкретно он однажды станет лидером, но был уверен, что он хорошо справится с этой ролью. Надеюсь, он не забудет о доброте.
Джо протянул руку. На ладони лежала черная коробочка, обмотанная голубой лентой. По какой-то причине я занервничал.
— У меня ничего нет для тебя, — тихо сказал я.
Мальчик пожал плечами.
— День рождения не у меня.
— А когда у тебя?
— В августе. Что ты… боже. Возьми уже коробку!
Я взял. Коробочка оказалась тяжелее, чем я ожидал. Я положил рабочую рубашку на плечо, а Джо встал рядом. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза.
Развязывая ленту, я вспомнил платье мамы, которое она надевала на пикник летом, когда мне исполнилось девять. По краю подола бантиками были завязаны маленькие ленточки, и она смеясь протягивала мне сэндвич и картофельный салат. После мы лежали на траве, и я показывал на фигуры из облаков, а она сказала:
— Такие дни мои самые любимые.
— И мои, — ответил я.
Мама больше никогда не надевала то платье. Однажды я спросил ее о нем. Она сказала, что оно случайно порвалось.
— Он не хотел, чтобы так вышло, — сказала она. Тогда я почувствовал всеобъемлющую ужасающую ярость, которую не знал, куда девать. Вскоре, все прошло.
И сейчас эта ленточка. Я держал ее в руке. И чувствовал тепло.
— Порой люди грустят, — произнес Джо, прислонившись лбом к моей руке. Из его горла вырвался звук, похожий на стон. — И я не знаю, как это исправить. Хотя именно этого мне всегда и хотелось. Чтобы грусть исчезла.
Я открыл коробочку. В ней лежал аккуратно сложенный черный фетр. Мне показалось, что под ним скрывается великий секрет, и я хотел узнать его больше всего на свете.
Я развернул ткань, под ней оказался каменный волк.
Каждая деталь на столь маленькой, но тяжелой вещице казалась просто чудом. Пышный хвост обвился вокруг задних лап волка. Острые треугольные уши, казалось, чуть подергиваются. Острые когти и черные подушечки на лапах. Наклон головы, обнажающий шею. Глаза закрыты, морда приподнята, словно в завывании песни, которую я слышал у себя в голове. Камень был темным, и я задумался, какого цвета шерсть была бы у настоящего волка. Может с белыми пятнами на лапах? С черными ушами?
Птицы смолкли над нашими головами, и стало интересно, может ли мир затаить дыхание? Удивляло то, насколько велики могут быть ожидания.
Меня удивляли многие вещи.
Я взял волка. Он идеально уместился в моей ладони.
— Джо, — хрипло произнес я.
— Да?
— Ты… это для меня?
— Да? — скорее спросил, чем ответил он. А потом с немного большей уверенностью произнес: — Да.
Я собирался сказать ему, что это слишком. Что ему нужно забрать волка. Что у меня нет ничего столь же прекрасного, чтобы подарить ему в ответ, потому как все прекрасное в моей жизни мне не принадлежало. Моя мама. Гордо. Рико. Таннер. Крис. Вот что у меня было.
Но Джо ожидал подобного. Я видел это. Он чувствовал, что я скажу «нет». Что захочу вернуть подарок, будучи не в силах принять его. Его руки тряслись, колени дрожали. Он побледнел и закусил губу. Я не мог подобрать слов, поэтому сказал единственное, что пришло в голову: