Спустя некоторое время Джо напрягся, а сжатая ладонь задвигалась по стояку быстрее. Соски затвердели, и я понял, что он уже близок. Он продолжал, тихо постанывая, повторять мое имя. Его глаза снова вспыхнули красным, и я почти грубо добавил третий палец. Джо зарычал на меня, оскалив острые зубы. Его задница сжалась вокруг моих пальцев, и в тот момент, когда понял, что он больше не выдержит, я отбросил его руку в сторону и заглотил член до самого основания, слегка подавившись, когда он уперся мне в горло. Джо вскрикнул, руки легли на мой затылок, когти впились в кожу головы. Мой нос уткнулся ему в лобок, когда я протолкнул глубже пальцы в его тело. Джо кончил мне в горло, с силой выплескиваясь, оставляя на языке свой горьковатый привкус. Я поперхнулся, отстраняясь, его сперма стекала по моему подбородку, остатки попали на щеку.
Джо выглядел полностью оттраханным, все еще гонясь за остатками своего оргазма, пытаясь насадиться сильнее на мои пальцы. Я вытащил их, и он ахнул, широко распахнув глаза, глядя на меня. Я встал над ним на колени, и единственное, о чем в состоянии был думать, облизывая губы и ощущая на них его вкус, что должен его пометить. Поцелуи, которыми я пропитал всю его кожу, все равно исчезнут. Но вот мой запах останется.
Используя руку, которой трахал его, я начал дрочить свой член. Это не было мягко или нежно. Я яростно двигал сжатым кулаком, желая покрыть Джо своим запахом.
— Да, — произнес он хрипло и опьяненно. — Я хочу этого. Окс, я хочу этого.
Дотянувшись, он взял в ладонь мои яйца, пока я дрочил себе. Джо держал их в руке, сжимая достаточно сильно, чтобы заставить меня стонать, массируя их до ощущения яркого болезненного удовольствия. Я почувствовал, как оргазм нарастает у основания позвоночника, маленькие разряды молний пробегали по всей коже. Пальцы ног подогнулись.
Я выстрелил ему в грудь, когда он прижал два пальца к моей промежности. Выкрикнул его имя, словно ругательство. Моя сперма угодила ему на грудь, на соски. Скатилась по ключицам и собралась в лужицу у горла.
Джо выглядел опустошенным. Принадлежащим мне целиком и полностью. Я еще ни разу в жизни не чувствовал себя настолько первобытным. Я понятия не имел, виной тому Альфа во мне, или же я сам. Не имело значения. Все будут знать. И это единственное, что меня волновало.
Джо провел пальцами по сперме на груди. Исступленно, словно в бреду, втирая ее влажными пальцами в правый сосок.
Я обессиленно рухнул рядом с ним, кровать заскрипела под тяжестью двух взрослых мужчин. Мы оба шумно дышали, лежа бок о бок на расстоянии всего в несколько дюймов, соприкасаясь плечами и повернувшись лицом друг к другу. Джо продолжал касаться спермы на своей коже, растирая ее пальцами, словно пытался покрыть ею всего себя. Я наклонился и поцеловал его, а он заскулил мне в рот, когда я пососал его язык, позволяя ему попробовать себя на вкус.
Я отстранился, и глаза Джо вновь вспыхнули красным.
— Хочу укусить тебя, — признался он.
— Я знаю, — ответил я.
— Хочу заявить на тебя свои права. Хочу оставить на тебе шрамы когтями. Хочу вонзить зубы тебе в шею.
— Я знаю.
— Ты мой. И не достанешься никому другому. Больше никто на свете не смеет быть с тобой. Так, как сейчас. Никогда. Ты слышишь, Окс? Никогда. Ты мой, и я убью любого, кто посчитает, что может отнять тебя у меня.
И я сказал:
— Я знаю.
Уже позже, гораздо позже, когда наступила глубокая ночь, и почерневшее за окном небо усеяли мириады холодно горящих звезд, мы заговорили снова. Это было странное чувство удовлетворения — просто лежать и смотреть друг на друга.
Возможно, я даже задремал, но каждый раз стоило открыть глаза, Джо по-прежнему был рядом со мной, его лицо находилось так близко, что я мог разглядеть каждую отдельную ресницу. Он почти не двигался, все еще растянувшись рядом и чувствуя себя абсолютно комфортно в своей наготе. Его мягкий член лежал на бедре. Моя сперма высохла на его груди, маленькие белесые пятнышки прилипли к волоскам. Отодрать ее теперь будет пиздец как сложно, но ему, похоже, было все равно.
Именно я нарушил тишину первым.
Хотя и не хотелось.
В очередной раз открыв глаза, я вдруг произнес:
— Тебе не следовало уходить.