Элизабет вцепилась в столешницу, выпустив когти.
— И я впала в отчаяние, — продолжала она, — из-за него. Потому что понятия не имела, что делать. Я любила его сильнее всех на свете. И думала, что, возможно, одного этого хватит… Чтобы вернуть его. Чтобы снова собрать его по кусочкам. Но этого оказалось недостаточно. Ричарду Коллинзу потребовалось всего несколько недель, чтобы уничтожить маленького мальчика, которого я знала. От него осталась лишь оболочка, понимаешь? Пустая оболочка, и я не знала, как это исправить. А потом, Окс. О, а потом появился ты.
Элизабет уже плакала, и я понятия не имел, как мы до этого дошли. Я знал, что другие волки тоже ее слышат, тем не менее они не врывались в дверь. Они ждали. Чего именно, мне было неведомо.
— Появился ты, — повторила она. — Он привел тебя домой, словно находку, обнаруженную в лесу. И я помню выражение твоего лица в тот первый день. Ты так нервничал. Казался таким милым и застенчивым. Ты не понимал, что происходит. Да и не мог этого понять. Но я понимала, Окс. И Томас. Потому что Джо заговорил. Он заговорил с тобой. Он сделал свой выбор, даже если не осознавал, что это значит. Ты был его, Окс. Уже тогда. А он был твоим.
Я не мог говорить. У меня не осталось слов. Потому что я впервые видел, как она плачет. Даже после смерти Томаса Элизабет горевала как волчица. Ее слезы застали меня врасплох, и я не знал, как с этим справиться. Не помогало и то, что слова, сказанные ею, с такой силой врезались мне в грудь, что я с трудом мог дышать.
— А затем Джо снова пришлось уйти, — сказала она, вытирая глаза. — Правильно это было или нет, следовало ему или нет, но он это сделал. Они рассказали мне. О нем. Картер с Келли. Как он закрылся, в точности так же, как это было тогда, в детстве. Как он отдался волку. Как он не говорил с ними месяцами. И все же в тот момент, когда Джо вернулся домой, в тот момент, когда он снова увидел тебя, он вновь обрел свой голос, как будто никогда его и не терял. Так что не говори, что ты этого не достоин. Не смей думать, что ты недостаточно хорош, Окс. Потому что ты снова и снова возвращал мне моего сына, и даже если бы ты не был моим Альфой, даже если бы ты не был тем, кого выбрал мой сын, я была бы в долгу перед тобой за это. Ты вернул его нам, Окс. И этого никто у тебя не отнимет.
А после Элизабет рассмеялась, ее щеки были влажными, глаза покраснели, но не по-волчьи, а исключительно по-человечески.
— Я… — начал я. — Я просто. Я хочу быть тем, кем ты меня считаешь.
— Окс, — ответила она. — Разве ты не понимаешь, Окс? Я не считаю. Я знаю это.
Ее поступь была легка, всего три шага, и Элизабет прижалась ко мне, сложив руки между нами, а ее голова легла мне на грудь. Я обнял ее за плечи и прижал к себе, а между нами вспыхнули те самые нити, и Элизабет пробивалась ко мне сквозь них, ее песнь звучала как «стая» и «сын», и «любовь», и «дом».
Спустя некоторое время я нарушил тишину.
— Наверное, это тоже традиция.
Она потерлась лицом о мою рубашку.
— Так и есть, — ответила Элизабет.
— Все в порядке? — раздался голос от двери.
Она снова рассмеялась и отошла от меня.
— Все чудесно, — заверила она Джо. — Мы тут с Оксом… что ж. Полагаю, это все. Мы тут с Оксом.
Джо кивнул с озабоченным видом.
— Нужно вынести это, — улыбнулась Элизабет. Затем взяла картофельный салат и, не оглядываясь, вышла за дверь.
Джо медленно двинулся ко мне, как будто боялся, что я испугаюсь. И, может, в каком-то смысле так и было. Потому что, хоть я и знал, что много для него значу, иногда мне казалось, что знаю я далеко не все. Это давило тяжким грузом, но у меня были сильные плечи. Я мог выдержать.
— Все в порядке, Окс? — поинтересовался Джо.
— Да, Джо, — ответил я, не в силах сдержать благоговения в своем голосе.
— Ты уверен?
Возможно, уверен я не был. И, возможно, это было вполне нормально. Потому что Элизабет оказалась права. Джо отдал себя мне. Всего себя. И я просто обязан был уберечь его от любой опасности. Потому что он выбрал меня. Из всех. И подарил мне своего волка. Что, по сути, олицетворяло его сердце.
— Я люблю тебя, ты ведь это знаешь? — произнес я.
И как же он мне улыбнулся.