Я сказал Джо об этом.
Он улыбнулся мне.
— Это помогает.
Я не знал, что конкретно он имеет в виду, но уточнять не стал.
— Ты ведь чувствуешь их, правда? — спросил он, переступая через гниющее бревно, сквозь которое проросли цветы и длинные травы.
— Почти постоянно.
— А Картера? Келли? Гордо?
Я пожал плечами.
— Все к тому идет. Полагаю. Не знаю. Может быть, Гордо. Но только потому, что хорошо его знаю. Я с ним связан.
— Ты связан и со всеми остальными тоже.
«Был, пока ты не разрушил это», — хотелось мне сказать. — «Пока ты не разорвал связующие нас нити, словно они какой-то пустяк.»
Но я промолчал. Потому что смог перешагнуть через это. По большей части.
— Это моя вина, — произнес Джо, и в тот момент я возненавидел оборотней, возненавидел то, насколько связан был с ними, потому что слишком часто казалось, что мои мысли больше мне не принадлежат.
— Все не так, — пробормотал я.
Джо закатил глаза, и тут же в голове послышался шепот «Кто ты?» и «Откуда ты?», произнесенный голосом маленького «торнадо». И я вновь ощутил уже знакомый диссонанс. Маленький мальчик, которого я знал; подросток, которым он когда-то был; мужчина, которым он стал теперь. Джо казался угрюмее и тише, чем раньше, но маленькие проблески его прежнего то и дело прорывались наружу сквозь прорехи. Джо был Джо, был Джо.
Я мог с этим смириться. Ради него. Из-за него.
— Очень похоже на то, — сказал он. — Но я все исправлю.
— Как?
Джо пожал плечами.
— Это сложно объяснить словами.
— Попробуй.
Он прищурился, глядя на меня, но взял за руку, и наши пальцы непроизвольно переплелись.
— Думаю, это как… ладно, наверное, глупо говорить «инстинкт» и что ты этого не поймешь, потому что ты не волк, ведь все совсем не так. Полагаю, сейчас ты больше волк, чем человек.
В его голосе звучала особая гордость. И я не понимал почему.
— Это мой дом, — сказал Джо. — Здесь вырос мой отец, как и его отец, и отец его отца. Нам суждено быть здесь. Думаю, в этом есть некая… магия. Не как магия Гордо, а нечто, что пронизывает землю под нашими ногами. Она узнает меня. Стаю. Альф. Когда что-нибудь разрушается — ломается — она это чувствует.
— И ты сломал что-то, — выпалил я, сам того не желая. — Когда обрубил с нами все связи, ты что-то нарушил.
Джо поморщился, однако кивнул в ответ.
— Да, вероятно, так и было, — а затем добавил. — Ты ведь почувствовал это, не так ли?
Я вспомнил ощущение, которое испытал в сознании и в груди, когда проснулся тем утром. Когда увидел всего одно слово на своем телефоне.
«Прости».
Да. Я почувствовал это.
— Ну, что-то вроде того, — сказал я как можно ровнее.
Джо стало больно от этих слов.
— Окс, я…
Я не хотел этого слышать. С меня было довольно извинений. Толку от них все равно больше не было никакого.
— У нас все хорошо, Джо.
— Думаешь?
— Мы работаем над этим, — исправился я, потому что это казалось ближе к истине.
— Вот почему я должен все исправить, — сказал он. — Дело не в тебе, Окс. Ты их не чувствуешь. До сих пор. И это из-за меня. Я разделил нас. А теперь пытаюсь это исправить.
— Как?
Джо ухмыльнулся.
— Общаясь с природой, конечно.
— Все равно не понимаю, — признался я, непроизвольно вспомнив об отце.
— Эй, Окс, — успокоил он. — Все в порядке. Я понимаю. За нас двоих. И исправлю это. Я все исправлю. Ты ведь доверяешь мне, правда?
Большинство, возможно, не услышало бы сомнения в его голосе, крохотного оттенка неуверенности, промелькнувшего в конце. Но я знал Джо с тех пор, как ему исполнилось десять лет. Мы были просто Окс и Джо, и я знал его, вероятно, лучше, чем кто-либо другой. Даже если он уже и не был тем самым парнишкой, который ушел много лет назад.
На его вопрос в действительности существовал только один ответ.
Поэтому я сказал:
— Да, Джо. Думаю, доверяю.
Иногда, когда не мог заснуть, даже лежа рядом с Джо, я уходил в лес, чтобы побродить среди деревьев. Гордо этого не одобрял, но я сказал ему, что не переживаю, потому что доверяю его защите, и верю в него самого.
Он задохнулся от такого признания, но поклялся отрицать это до самой смерти, если я кому-нибудь вдруг проговорюсь.
В такие ночи я надевал шорты и одну из футболок Джо. Целовал его в лоб, пока он спал. И выходил на улицу, в темноту, ощущая, как прохладный воздух касается кожи.
Я просто гулял по лесу.