Джо покраснел и с жаром возразил:
— Я не позировал.
Крепче сжав нож, я проглотил комок в горле.
— Еще как позировал, — настаивала Элизабет.
— Окс…
— Еще как позировал, — удалось мне выдавить.
— Ладно, — произнес Джо. — Я знаю, когда мне не рады.
«Нет», — чуть было не выпалил я. — «Тебе всегда рады».
«Я всегда хочу тебя».
«Я ни за что не желаю покидать тебя».
«Ни за что не желаю прощаться».
«Прости, Джо».
«Мне так жаль».
— Совсем ненадолго, — вслух произнес я.
— Да? — спросил Джо. — А потом ты меня захочешь? Чувствую себя таким использованным.
Я кивнул.
— Хэй, — он тут же оказался рядом, прижался ко мне, уткнувшись носом в шею. — Я просто пошутил. Ты же знаешь, я не это имел в виду.
— Да, — ответил я.
Джо поцеловал меня в челюсть.
— Тогда оставлю вас наедине с готовкой. А позже позволю тебе показать, как сильно ты меня хочешь.
Он шлепнул меня по заднице и засмеялся, выходя из комнаты.
Мы расселись за воскресным ужином, все двенадцать человек. Потому что такова была наша традиция. Именно так вела себя стая.
Я сидел во главе стола. Джо справа от меня. Я уже говорил ему раньше, что это он должен занять место своего отца. Он лишь покачал головой и ответил, что я хорошо смотрюсь на этом месте. Никто не пытался напомнить ему, что он должен сидеть на противоположном конце стола, как сидели его мать и отец. Мне же больше нравилось, когда Джо находился рядом со мной.
Стол был завален едой. Наша стая смеялась и улыбалась, наполняя тарелки себе и друг другу. Они замолчали, один за другим, в ожидании.
Альфа всегда первым приступал к трапезе. Для волков это было инстинктом. Для людей теперь стало привычкой. Никто никогда не жаловался, потому что так уж было заведено.
Я взял вилку.
Я мог это сделать.
Я должен был.
Оказавшись не в силах, — по крайней мере, не попрощавшись — я положил вилку обратно. Рука Джо накрыла мою.
Я поднял на него взгляд.
Он наблюдал за мной с беспокойством на лице.
— Окс?
— Прости, — извинился я. — Просто… долгий день выдался. Немного устал.
— Уверен?
Я слегка улыбнулся ему.
— Да, — солгал я. — Уверен.
И понадеялся, что этого будет достаточно, чтобы он мне поверил.
Я отвернулся от него к остальным.
— Я, э-э-э… — начал я. — Я не особо разговорчив. Не умею говорить красиво. Или очень много. Это из-за… Думаю, виной всему мой отец. Он сломал что-то во мне. Иногда становится трудно подобрать правильные слова. И я начинаю беспокоиться, что только все испорчу.
Джо сжал мою руку.
— Поэтому я не говорю того, что должен. Например, как сильно люблю вас. Всех вас. Как сильно вы мне нужны. Как бывают дни, когда я поверить не могу, что вы мне доверились. Поверили в меня. Потому что я ведь просто Окс, понимаете? Мой папа однажды сказал, что ко мне будут дерьмово относиться. Всю жизнь. И в течение долгого времени только так и было. И я думал, что, возможно, ничего другого меня и не ждет. Но потом… я… Я нашел людей. Людей, которым было все равно, что я немного медленнее других. Что я крупнее и больше остальных. Что я говорю глупости. И я просто… Вы моя семья. Понимаете? Вы моя семья. Моя стая. И что бы ни случилось, что бы ни случилось с нами, мне нужно, чтобы вы помнили об этом. Что вы есть друг у друга, несмотря ни на что.
Во рту пересохло, язык разбух. Еще немного и хватка Джо на моей руке непременно оставила бы синяки, продолжи он сжимать ее с той же силой. Элизабет вытирала глаза. У Марка на губах блуждала знакомая таинственная улыбка. Робби смотрел на меня так, словно испытывал благоговейный трепет. Картер с Келли глупо улыбались, как будто снова были подростками, словно им не довелось побывать в Аду и вернуться обратно. Рико, Таннер и Крис кивнули мне. Джесси обняла брата за плечи и прижалась лбом к его щеке. А Гордо. Гордо, Гордо, Гордо.
Он хмурился.
— И теперь, когда все стало настолько неловко…
Все за столом рассмеялись.
Я сделал вид, что начал есть.
Рука Джо так и не отпустила мою.
А Гордо так и не отвел от меня взгляда.
Братья Беннет мыли посуду. Люди засобирались по домам. Робби с Марком находились в библиотеке. Элизабет рисовала, и все краски были зелеными, зелеными, зелеными.