Я испытывал боль, но болело мое сердце.
Наши песни переплелись. Гармонично звуча в унисон. Став единым целым.
Я никогда раньше так не выл. И надеялся, что однажды смогу снова.
В затылке запульсировало.
Это чувство превратилось в тягу и с каждой секундой только усиливалось.
Мое зрение заострилось. Десна зачесались. Руки задрожали.
Тяга стала еще сильнее, и захотелось бежать.
Охотиться.
Кормиться.
Ощутить землю под своими лапами, почувствовать вкус ветра на языке.
Я поднес руки к лицу.
Пока я смотрел на них, это напряжение в моем затылке стало невыносимо-острым, а из кончиков пальцев выскользнули когти — свирепые черные крючки, сверкающие в свете луны.
Король приближался.
Теперь я мог его слышать. Негромкие шаги. Дыхание через нос.
Скоро он появится.
Я опустил руки.
Шумы вокруг меня стихли, все умолкло.
— Привет, — произнес я.
Лес затаил дыхание.
На поляну вышел огромный волк.
Белый с черными пятнами на груди и спине. Он был спокоен, держался с достоинством, царственно, каждый свой шаг делал обдуманно. Этот волк стал больше, чем был при жизни. Мои глаза жгло. Горло перехватило. Боль в сердце усилилась.
Потому что это не было сном.
И не было явью.
Скорее всего я умер, либо весьма близок к этому.
Передо мной стоял Томас Беннет, его голова застыла на одном уровне с моей.
— Прости, — выдавил я.
Волк фыркнул и подался вперед, положив шею мне на плечо, голова обвилась вокруг моей спины, притягивая ближе.
Я прижался к нему, уткнувшись лицом в грудь.
От него пахло лесом. Сосной и дубом. Летней прохладой и зимним ветром. Я никогда прежде не чувствовал от него такого запаха, не так, как сейчас. Не так сильно.
Томас позволил мне побыть рядом с ним, ожидая, пока я перестану дрожать. Он был теплым. Я чувствовал себя в безопасности.
В конце концов я успокоился.
Отстранился, его голова коснулась моего уха.
Томас сел передо мной, стуча хвостом по земле.
Он ждал.
Я опустил взгляд на свои руки. Что я мог ему сказать? Как объяснить словами, чтобы он понял, до чего мне жаль? Я должен был сделать больше, чтобы сохранить его стаю единой. Пусть и думал, что сделал все, что мог. Я лишь хотел, чтобы все они были в безопасности. И поступал так, как считал правильным. Как описать свою злость на монстра, посмевшего прийти, чтобы забрать у меня все, украсть меня у людей, которых я любил больше всего на свете. Как объяснить, что сын Томаса был единственным человеком, с которым я мог себя представить рядом.
И что сам Томас был рядом со мной, когда я больше всего в нем нуждался.
Как мой друг.
Как член моей стаи.
Как мой Альфа.
Как мой отец.
Я поднял на него глаза.
Если бы волк умел улыбаться, то думаю, выглядело бы это именно так.
— У меня есть выбор, верно? — спросил я.
Он склонил голову набок, глядя на меня.
— Пойти с тобой, — пояснил я.
Томас оглянулся в сторону леса. Теперь там появилось какое-то движение. Среди деревьев я расслышал звуки других волков. Тявканье. Лай. Пение. Вой. Их были десятки. Может быть, сотни.
Они звали меня. Пели мне: «Мы здесь мы готовы когда ты соберешься стая и сын и брат и любовь мы готовы и мы можем ждать столько сколько нужно».
Томас повернулся ко мне.
— Или же вернуться обратно.
Он снова фыркнул.
— Мой папа сказал, ко мне будут дерьмово относиться, — произнес я. — Перед тем, как ушел от нас. Ты знал об этом?
Томас тихонько заскулил.
— Так и сказал. Сказал, что я просто тупой старина Окс, к которому всю жизнь будут дерьмово относиться. Но он оказался не прав.
Волки в лесу завыли.
— Он оказался не прав, — повторил я. — Потому что Джо нашел меня. И привел к тебе. Ты дал мне цель. Дал мне дом. Целую стаю. Семью.
Глаза волка стали влажными и яркими.
— Ты мой отец, — сказал я, хотя голос сорвался. — Во всех отношениях, пусть и не по крови.
И тогда я ощутил ее. Связь. Нить, которая протянулась между нами даже после смерти. Она была не настолько крепкой, как раньше, и, вероятно, никогда не будет, пока я еще жив, но она была.
И по ней пронесся шепот.
Самый тихий из голосов.
— Позаботься о них ради меня, сын мой.
Томас Беннет подался вперед и прижался носом к моему лбу.
И я выдохнул:
— О…
Я открыл глаза.
И понял, что нахожусь в комнате, погруженной во мрак.
Со всех сторон меня обдавало жаром.
Я чувствовал себя в безопасности, мне было тепло.