Гордо забавно закатит глаза, глядя на них, а затем вручит мне пару спортивных штанов. Наклонившись, шепнет на ухо, что впредь мне запрещено так его пугать, и можно с уверенностью сказать, что позже мы еще перекинемся парой слов по поводу моего поведения. Обхватив за шею сзади, Гордо сведет наши лбы вместе, и мы будем просто дышать.
Джесси будет выглядеть слегка неуверенно, возможно, в ее глазах даже будут стоять слезы, когда она увидит меня. Она первой начнет кричать, вычитывая меня за то, насколько глупым был мой поступок, и кем, черт возьми, я себя возомнил, и откуда у меня это чертово желание умереть.
Робби будет волком, он станет тереться об меня, пытаясь оставить на мне свой запах, ненавидя вонь крови, все еще цепляющуюся за мою кожу. Позже он скажет мне, что моя кожа пахла смертью, от меня пахло смертью, и он не мог этого вынести. Что он не может потерять меня. Ведь я его Альфа, черт возьми, и мне следует лучше заботиться о себе, потому что он понятия не имеет, что сделает с собой, если меня вдруг не станет.
Картер с Келли тоже будут волками, и они станут тявкать и гарцевать вокруг нас с Джо, вертя задами, прижимаясь к нам, пытаясь вести себя беззаботно, но их широко распахнутые глаза и скулеж никого не проведут. В конце концов, они рухнут по обе стороны от нас, свернувшись возле своих Альф и, закрыв глаза, наконец-то задышат ровно.
Элизабет с Марком будут замыкать шествие, оба в человеческом обличье. Наблюдая, как другие набрасываются на нас, Марк с таинственной улыбкой на лице, а Элизабет прикроет глаза, позволяя звукам стаи-стаи-стаи омывать ее. Они присоединятся к нам после того, как остальные начнут успокаиваться, Элизабет сядет рядом со своими сыновьями, а Марк рядом с Гордо, оба будут избегать встречаться взглядами, но их руки будут лежать в траве рядом друг с другом, мизинцы соприкасаться, и возникнет чувство правильности, полноты и завершенности, наконец-то, наконец-то, наконец-то.
Мы жили.
Мы любили.
Мы теряли. О боже, сколько же мы потеряли.
Но сейчас мы здесь. Вместе. И, может быть, это еще не конец. Может быть, впереди ждут новые испытания. Роберт Ливингстон. Альфа Хьюз. Все монстры, существующие в мире.
Ничего страшного. Все нормально.
Потому что мы являлись чертовой стаей Беннет.
И наша песнь будет слышна всегда.
ЭПИЛОГ
— Ты готов? — спросил он.
Джо нависал надо мной, а на его лице застыло такое благоговейное выражение.
Моя кожа была разгоряченной и влажной от пота. Меня переполняли возбуждение и жар.
Я едва сумел отыскать слова, чтобы ответить ему:
— Да. Да, Джо.
Он наклонился, чтобы поцеловать, и медленно вошел в меня. Я задохнулся, когда Джо оказался внутри, но он проглотил этот звук, сплетаясь своим языком с моим. Мой член был зажат между нами, прижимаясь к его животу.
Джо опустился так низко, как мог, его бедра прижались к моей заднице, мои ноги были закинуты ему на плечи. Мы дышали друг другом, глаза распахнуты, носы соприкасаются.
— О, черт, — выдохнул он, прижавшись ко мне, когда его бедра задрожали.
Джо ждал, сдерживая себя, словно не мог пошевелиться, как будто не хотел двигаться.
— Все в порядке, Джо, — заверил я. — Пожалуйста. Все хорошо и мне нужно… о боже, мне охереть как нужно…
— Да, Окс. Я дам то, что тебе нужно. Я трахну тебя, хорошо? Просто позволь мне трахнуть тебя и…
И он подался назад, а затем вновь вошел. Кровать скрипела под нами, а он делал это снова и снова, и мы оба рычали друг на друга, мои когти впивались ему в спину, не заботясь о том, что пронзают плоть.
Джо двинул бедрами, полностью погрузившись в меня, а затем сел, прижимая мои ноги к груди так, что я практически сложился пополам, только чтобы видеть, как его член исчез во мне.
Он замедлился, широко раскрыв глаза, наблюдая, как я разваливаюсь на части под ним. Мы занимались этим уже несколько часов, и я был слишком взвинчен, чтобы продержаться дольше. Несмотря на всю свою неопытность, Джо быстро учился, вытворяя со мной такое, что у меня закатывались глаза и отвисала челюсть.
Но сейчас нашей целью было не просто потрахаться или кончить.
Речь шла о большем.
Гораздо большем.
Я чувствовал, как это нарастает в основании моего позвоночника. И не пытался сдерживаться, когда по мне прокатилось желание перекинуться.
Джо был таким же, нависая надо мной, наполовину обратившись, он вскрикнул, когда я сжался вокруг него.