— Вроде вернуться домой? — уточнил я.
Улыбка вновь озарила лицо Марка.
— Да, Окс. Вроде вернуться домой. Это место… оно пахнет именно так. Домом.
— Я чувствую только запах бекона, — смутился я.
— Знаю, — рассмеялся Марк. — Там в лесу есть дом. Дальше по улице Маккарти. Сейчас он пустует.
— Я знаю этот дом! Я живу рядом.
— Так и думал, — кивнул он. — Это объясняет, почему ты пах…
Дженни вернулась и принесла суп. Марк был вежлив, но не более. Не так, как со мной.
Я открыл рот, чтобы спросить еще что-нибудь (что угодно), как вновь подошла мама.
— Дай ему поесть, — проворчала она, ставя передо мной тарелку. — Нехорошо прерывать чей-то ужин.
— Но я…
— Он не виноват, — вмешался Марк. — Это я был навязчивым.
Мама выглядела настороженной.
— Если вы так говорите.
Марк кивнул и начал есть суп.
— Останься здесь и подожди меня, — велела мама. — Не хочу, чтобы ты возвращался домой один. Смена закончится в шесть. Может, посмотрим фильм, когда вернемся домой?
— Хорошо. Но я обещал Гордо, что завтра приду пораньше.
— Покой нам только снится, да? — чмокнув меня в лоб, мама ушла.
Я хотел еще поспрашивать Марка, но помнил о манерах. Вместо этого принялся за бургер. Он был слегка подгоревшим, как мне особенно нравилось.
— Гордо? — переспросил Марк. Вопрос звучал так, словно он пытался распробовать имя на вкус. Теперь его улыбка стала грустной.
— Мой босс. Он владелец автомастерской.
— Да, — проронил Марк. — Кто бы мог подумать.
— Подумать — что?
— Держись за нее, — просто сказал Марк. — За свою маму.
Я внимательно взглянул на него. Он казался расстроенным.
— Мы с ней остались вдвоем, — тихо признался я ему, словно это для кого-то являлось секретом.
— Еще одна причина вам держаться друг за друга. Все изменится. Для тебя и для нее. Для всех нас, — он вытер рот салфеткой, вытащил бумажник и, достав сложенную купюру, положил ее на стол. Затем встал и накинул пальто на плечи. Но прежде чем уйти вновь взглянул на меня. — Что ж, скоро увидимся, Окс.
— С кем?
— Со мной и моей семьей.
— В том доме?
Марк кивнул.
— Думаю, настало время возвращаться домой.
— А мы можем…? — я остановил себя, потому что был всего лишь ребенком.
— Что, Окс? — Марк выглядел заинтересованным.
— Можем ли мы быть друзьями, когда ты вернешься домой? У меня их не так уж и много… — В действительности у меня никого не было, кроме Гордо и мамы, но я не хотел отпугнуть его.
Руки Марка сжались в кулаки.
— Не так уж и много? — переспросил он.
— Я говорю слишком медленно, — объяснил я, уставившись на собственные руки. — Или вообще не говорю. Людям это не нравится, — или скорей им не нравлюсь я, но я и так сказал слишком много.
— Нет ничего плохого в том, как ты говоришь.
— Наверное.
Если хоть кто-то из людей считает так, то должно быть, это отчасти правда.
— Окс, я расскажу тебе секрет. Хорошо?
— Конечно.
Я был взволнован, потому что только друзья делились секретами, так что, может быть, это означало, что мы стали друзьями.
— Зачастую именно те, кто тише всех, говорят самые умные и важные вещи. И да, думаю, мы будем друзьями.
А затем он ушел.
Я не видел своего друга семнадцать месяцев.
Той ночью, лежа в постели и пытаясь уснуть, я услышал вой из глубины леса. Он доносился, словно песня, повторяясь до тех пор, пока во мне не укоренилась уверенность, что это самая красивая песня на свете. Песнь лилась и лилась, и на ум приходило лишь одно: дом, дом, дом. В конце концов, она затихла, а я уснул.
Позже я сказал себе, что мне это просто приснилось.
— Вот, — произнес Гордо на мой пятнадцатый день рождения, всучив мне в руки плохо упакованный сверток. На нем оказались изображены снеговики. Другие парни из мастерской тоже присутствовали. Рико. Таннер. Крис. Все молоды, непосредственны и полны жизни. Друзья Гордо, с которыми он рос в Грин-Крик. Их лица светились улыбками. Будто они знали какой-то огромный секрет, в который меня не посвятили.
— Сейчас же май, — заметил я.
Гордо закатил глаза.
— Открой уже эту проклятую штуковину.
Он откинулся на спинку потрепанного стула за автомастерской и затянулся сигаретой. Татуировки выглядели ярче обычного. И я подумал, не обновил ли он их недавно.
Я с треском разорвал бумагу. Хотелось насладиться процессом, я редко получал подарки, но не мог ждать. Это заняло секунды, однако ощущалось вечностью.