Локен скрыл свои опасения и сделал полный глоток. Он сдержал кашель. В этот раз напиток не так сильно обжег. Приспособившийся желудок сжался, но легионер удержал мёд внутри, и через секунду приятное тепло растеклось по внутренностям.
– Хорошо? – поинтересовался Русс, продемонстрировав оскал заостренных зубов, которые плохо сочетались с гладко выбритым лицом. Об этом редко говорили, но Русс был красавцем, хотя черты его лица отличались резкостью и носили много шрамов. Все примархи были созданы быть совершенными, но некоторые из них, в особенности Фулгрим и Сангвиний, отличались большей красотой, нежели другие. Леман Русс по-своему был хорош собой, если не обращать внимания на его шкуры и манеры. Локен задумался над тем, много ли людей так поступало.
– Что ж, ты знаешь, зачем ты здесь, – сказал Русс. – Так что приступим.
– Вы хотите услышать о нашей миссии.
– Хочу. Все о ней. Начинай с самого начала.
– С самого начала?
– Именно так я и сказал, разве нет? Видишь, Бьорн, – обратился примарх к угрюмому, темноволосому воину, стоявшему слева от трона. – Я говорил тебе, что он медленно соображает.
– Прошу прощения, милорд, но разве вы не приказывали Брору и другим рассказать, что произошло? – спросил Локен.
Русс покрутил головой, пока не затрещала шея.
– Да, да, он рассказал! И они тоже! Я приказал им всем выложить все с самого начала, и хочу точно также услышать твою версию событий. Это важно. Из всех выслушанных докладов скьялды, – он указал на смешанную группу обычных людей и легионеров, стоящих с краю зала, – создадут сказание о событиях, которое будут воспевать в сагах Легиона. Легионер Адептус Астартес может помнить лучше смертного, но все так же склонен ошибаться. Коллективная память может дать более точное описание.
Русс вытянул ноги и еще больше развалился на своем троне.
– Так что давай, рассказывай. Поведай мне о ваших приключениях.
И Локен приступил. Он рассказал, как он и Странствующие Рыцари Малкадора проникли на флагман Гора «Мстительный Дух» в разгар битвы за Молех. С тяжелым сердцем он поведал о погибших, как один за другим благородные герои расставались с жизнью, пока, наконец, выжившие не оказались в плену и не предстали перед самим Гором.
– Мы потеряли пятерых из одиннадцати, милорд, – сказал он. – Еще трое получили смертельные ранения. Если бы не Бану Рассуа, мы бы все погибли или того хуже.
Локен опустил глаза, не в состоянии выдерживать взгляд примарха.
– Нас поймали, прежде чем мы смогли составить полную схему «Мстительного духа». Я высказал свое сожаление Брору, что мы провалили поставленную вами задачу.
– Мы не провалили, – отозвался Брор. – Я говорил тебе. Много раз.
– А я сотню раз сказал тебе, мой брат, что не согласен. – Локен, извиняясь, поднял руки. Его наплечники с тихим шипением сместились назад на своих креплениях. Только благодаря воцарившейся в зале Русса тишине, где собравшиеся лорды Космических Волков слушали так внимательно, можно было расслышать настолько тихий звук. – Мне жаль, но это правда. Как мы можем назвать свои действия успехом?
Русс тяжело дышал, погрузившись в раздумья.
– Успех, не успех. Ха. Расскажи лучше о моем брате. Скажи, насколько могучим он выглядел.
Локен задумался над его словами. Он не мог полностью поверить в то, что стало с магистром войны, а его язык взбунтовался, когда Гарвель пытался выразить это словами.
– Он изменился, милорд. Абсолютно. Примарх Гор Луперкаль стал мерзостью. С ним что-то случилось. Я… я никогда не находился в присутствии такой мощи.
После такого заявления легионер замолчал, опасаясь, что Волки могли решить, будто он сохранил верность магистру войны. Не было ничего более далекого от правды.
– Ты считаешь, что моего брата подчинил какой-то злобный разум? – спросил Русс. – Я слышал донесения, что он поддался порче, и что его мысли не принадлежат ему.
«Неужели в голосе Русса была надежда? На то, что Гор Великий, непревзойденный сын Императора, не был виновен в случившемся?»
Малкадор поделился с Локеном двумя важными фактами о Волчьем Короле. Первый заключался в том, что личина варварского короля могла надеваться и сниматься так же легко, как опускаться и подниматься визор. Русс не был тем простым полководцем, каким себя изображал. Второй – то, что он сожалел о произошедшем на Просперо. Ему не давало покоя то, как он оказался вовлеченным в это. Волчьему Королю было бы легче принять, что его использовал не брат, но какое-то другое, сверхъестественное существо. Малкадор сказал, что Русс может надеяться на спасение Гора не только из-за любви к брату, но ради собственного оправдания.