Ладно, в любом случае нужно дождаться, когда он выйдет. Не может же он сидеть там, запершись, до самого утра, ведь, судя по расписанию на двери, его рабочий день заканчивается через двадцать минут. Не успела она об этом подумать, как увидела, что ручка на двери повернулась, и щелкнул замок, но дверь не открылась. Все ясно, дождался, пока все выметутся из здания, и открыл дверь. «Так, так, так, нужно быстро соображать, что предпринять, пока он в кабинете и пока есть возможность поговорить с ним наедине без свидетелей. Стоп, есть идея! Должно сработать, с меня не убудет, тем более, что это может оказаться наиболее эффективным способом решения проблемы. Все, вперед, нужно брать «инициативу» в свои руки. Подумаешь предрассудки, тем более я всегда считала себя умеренной нимфоманкой. Как говорил один ученый – «она» даже при ежедневном трении стирается на один миллиметр за 10 лет. Чушь, конечно, но ничего, переживу «случайное знакомство».
В кабинет мистера Гранта Анжелика вошла в тот момент, когда его хозяин направлялся к вешалке, чтобы снять пальто. Увидев вошедшую девушку, небрежно бросил:
– Вы опоздали, мест больше нет.
– Я никогда не опаздываю, – парировала Анжелика и, захлопнув дверь, щелкнула ключом.
– Что Вы себе позволяете? – с возмущением сказал мистер Грант.
Вопрос остался без ответа. Что себе позволила Анжелика, отразилось на ее похотливом выражении лица.
Подойдя к мужчине, Анжелика, не говоря ни слова, решительно расстегнула ему брюки и взяла «инициативу» мистера Гранта в свою руку.
Спустя час, нетвердой походкой, но со счастливым выражением лица, из кабинета мистера Гранта вышла… зачисленная во временный штат парохода «Виктория» старшая горничная кают первого класса Анжелика Райт.
Еще через полчаса она уже была у себя в номере. Раздевшись, легла в теплую воду до краев наполненной ванны. Дотянувшись до полки, взяла зубную щетку и почему-то с особым старанием стала чистить зубы.
На следующий день Анжелика решилась позвонить Кристине Смит, своей подруге безоблачного детства. Покойные родители дружили семьями с четой Смитов, а две девчонки так были дружны, что считали себя почти родными сестрами. Конечно, длительное время разлуки взяло свое, чувства немного притупились, переписка, вначале частая, со временем сошла на нет. Тем не менее, Анжелика считала Кристину своей лучшей подругой и, если бы не те обстоятельства, которые привели ее обратно в США, то она, не задумываясь, сразу по прибытии в город побежала бы к ней. То ли инструкции Зигфрида удерживали ее от немедленной встречи, то ли предчувствие беды останавливало ее, трудно сказать, но успешное решение проблемы с отплытием в Австралию добавило решительности и сняло внутреннее ограничение. «Может, больше и не будет возможности увидеться, может, это последний шанс, – думала Анжелика. – Позвоню, – решила она, – единственное, что не скажу, куда и зачем дальше убываю, скрою то, что я уже не Моника, а Анжелика, скажу, что в Сан-Франциско проездом, а там посмотрим. Это выше моих сил уехать, не увидев подругу».
Встреча в доме Кристины была шумной и радостной. Умело уходя от прямых ответов и скользких тем разговора, Монике удалось перевести почти все разговоры на воспоминания детства, о родителях, о чем угодно, но подальше от разговоров, зачем приехала, когда и куда дальше едет. Ответ был дипломатичным:
– Я не одна, а с двумя представителями Министерства торговли, которые решают свои вопросы.
В последний момент Моника решила «не дразнить гусей» своей якобы дипломатической карьерой, уж лучше торговая миссия.
– Меня, как секретаря, отпустили на пару часов, и от них зависит, куда и когда поедем дальше.
Легенда была удачная, так как Моника могла ссылаться на кого-то в решении всех вопросов. Легенда оказалась очень кстати еще и потому, что, несмотря на радость встречи, Моника чувствовала какую-то натянутость общения. Окончательно ее в этом убедило то, что Кристина не поинтересовалась, где остановилась подруга, что исключало инициативу встречи с ее стороны, и это Моника просчитала сразу. Покойный бедняга Ганс от всей души учил девушку премудростям шпионажа. В частности, он научил ее оценивать не только то, что услышала, но и то, что не услышала, и делать соответствующие выводы.
Последнюю точку поставила фраза Кристины, когда Моника собралась уходить:
– Будешь снова в Сан-Франциско, заходи.
Это подчеркивало, что подруга больше ее не ждет у себя дома, вплоть до следующего приезда. Оставайся Моника в городе хоть еще на месяц – повторная встреча не предусматривается. Прощание было поспешным, как с надоевшей, долго гостившей родственницей.