Когда она зашла в вестибюль, то оказалось, что портье нет на месте, а книга регистрации постояльцев лежит открытой на стойке. Это была удача. Стараясь не шуметь, Марта быстро подошла к стойке, бросила взгляд на дверь служебного входа и, никого не увидев, быстро развернула книгу регистрации.
В шестой строчке сверху значилась Анжелика Райт, комната № 28 и стояла подпись, подтверждающая правильность записи. Рассматривать остальные записи в строке, где значились дата заселения в номер и какие-то данные, не было времени, тем более, Марта с трудом читала по-английски. Со стороны служебного хода послышались шаги и голоса. Марта Браун моментально развернула книгу в исходное положение и, как тень, бесшумно скользнула за угол, а дальше почти бегом на второй этаж. Ее присутствия никто не заметил, и это вселяло надежду на удачный исход дела. Если еще удастся так же незаметно выйти, то это вообще будет прекрасно. Почему-то о том, что нужно сделать еще и самое главное, она не думала, решив для себя, что убить Анжелику будет легко и просто. Оказавшись на лестничной площадке второго этажа, Марта Браун, прежде чем войти в коридор, где по обе стороны находились комнаты, на ходу расстегнула пальто. Затем быстро вытащила из толстого шва на поясе юбки гаротту – прочный тонкий шелковый шнур-удавку с узлами на обоих ее концах, расположенных друг от друга на небольшом расстоянии, чтобы шнур не выскальзывал из рук. После этого проверила, на месте ли спрятанная в волосы длинная, прочная, обоюдоострая, как бритва, шпилька с небольшой зазубриной на конце, больше похожая на длинное жало шила. Замысел был прост – гаротту на шею жертве сильно стянуть, перекрыв доступ крови к головному мозгу. Ждать, пока умрет жертва, не нужно – достаточно потери сознания, а затем быстро воткнуть между ребер шпильку, проколов сердце или аорту. И в крови не испачкаешься, потому что из небольшой ранки через одежду даже капля на руку не попадет, а спасти человека уже невозможно, даже если каким-то чудом восстановить дыхание.
У Марты было с собой еще кое-что из спецсредств, но в данном случае целесообразнее использовать именно это. Например, освободив специальные защелки, можно снять внешнюю часть высоких каблуков, и тогда обнажится основание – два острых четырехгранных стилета, длиной около семи сантиметров каждый. Взяв в руки такие туфли, этими «каблуками» можно исколоть и изорвать жертву в клочья. Кроме того, еще были спрятаны в одежде две ампулы с ядом, таким же, каким она «освежила» герра Лютера. Только непонятно, зачем две, ведь и одной достаточно, чтобы отравить десяток человек, вылив содержимое, например, в ведро с водой. Марта так и не догадалась, зачем вторая, она слишком верила своему шефу Отто. А он ведь сказал, что вторая на тот случай, если с первой случится промашка, хотя знал Марту, вернее, хорошо изучил ее психологический портрет и был уверен, что в случае провала девушка, чтобы не попасть в руки полиции, раздавит стеклянную оболочку у себя между зубами, даже не задумываясь. Перечислять все, чем была напичкана одежда Марты Браун, незачем, она, даже будучи совершенно голая, без каких-либо вспомогательных средств, одними умелыми руками могла в считанные секунды отключить здорового мужика, а затем просто перегрызть зубами ему вены. Физическая спецподготовка у нее была прекрасная, ведь, кроме Ганса, ее тренировали еще два «наставника», которые сделали из нее боевую машину. А с виду не скажешь, этакая милая девушка с приятной внешностью, скорее всего, секретарша по профессии. Только эта секретарша так может «напечатать», что волосы дыбом станут.
Сосредоточившись и взяв себя в руки, Марта натянула берет почти до бровей и тихо ступая по ковровой дорожке, стала быстро идти к комнате №28, которая оказалась в самом конце коридора, рядом с запасным выходом.
Анжелика Райт, оказавшись в своем номере, быстро разделась и юркнула в туалетную комнату. Минут пятнадцать плескалась под теплыми струями воды, мурлыкала веселую немецкую песенку про милого Августина и не подозревала, что ей грозит смертельная опасность. Мало того, она так была беспечна, что даже не заперла на ключ дверь, ограничившись только тем, что повесила на ручку двери с внешней стороны табличку «Не беспокоить». Преступная с ее стороны халатность. Успокоилась, потеряла бдительность, как говорят военные. Отсутствие реальной угрозы расхолаживает, притупляет чувство опасности. Анжелике казалось, что все тревоги закончились там, в Марселе, а то, что она сошла с борта судна в Канаде и запутала следы, мотаясь по США, обезопасило ее пребывание и в Сан-Франциско. У нее было прекрасное радужное настроение. Слава богу, все обошлось с подругой, недели через три она уже будет далеко-далеко – в Австралии – мечте ее детства. Хотелось петь и танцевать. И даже ее неприличное поведение с мистером Грантом теперь казалось ей шалостью. Вытираясь перед зеркалом, она любовалась своими пышными формами и даже подумала, а не уточнить ли у мистера Гранта время отплытия судна… Подумав об этом, она улыбнулась, показала сама себе язык в зеркало и, тут же изменив выражение лица с шутовского на блудливое, тем же языком вырисовала такую замысловатую круговую фигуру по губам, что ей даже стало стыдно самой себя.