Катя чувствовала, что сейчас взорвется. Ей невмоготу было слушать нравоучения, она чувствовала себя одураченной.
— Так значит, мы напрасно рисковали жизнью из-за этой штуки? — воскликнула она. А про себя подумала: «Что я делаю? Я бросаю упреки божеству. Еще не хватало устроить тут истерику».
Строгий взгляд лесной Хозяйки заставил девушку замолчать и задуматься. А улыбка вдруг смыла раздражение, словно теплая вода.
— Напрасно? Ничего не бывает напрасно. Ты ведь прошел через свой ад? — обратилась Хозяйка к Василию. Тот оторопело кивнул.
— А ты, девочка, — она посмотрела в глаза Грэм, — знаешь, что случилось в родовом замке ниф Зайтов?
Грэм испуганно помотала головой.
— Когда барон уехал, челядь взбунтовалась против твоей мачехи. Они прогнали ее, Элсен теперь прячется в замке Сварбор. А слуги и вассальные рыцари готовы с радостью встретить свою настоящую госпожу… и ее супруга. Пусть власть Домгала никогда больше не коснется обитателей Шеренбора! А ты, оборотень…
Лучистые глаза взглянули на Яно, и тот густо покраснел, смущенно смахивая с лица челку. Хозяйка усмехнулась.
— Впрочем, тебя еще ждет мой подарок, волчонок.
Лесная Хозяйка обвела внимательным взглядом путников. Этот взгляд прогонял усталость и возвращал надежду. Каждый почувствовал, как расправляются плечи под грязной, изодранной одеждой. А Кате вдобавок почему-то показалось, что лесная Хозяйка похожа на цыганку, встреченную ею у метро «Озерки» всего три недели назад.
— Ваши судьбы сложились так, что вам необходимо было побывать в этой истории, — сказала Хозяйка. — Но это путь, с которого нельзя сворачивать на полдороге. Даже те из вас, кто не собирается пересекать Грань, должны дойти до конца. А потом пусть все плохое, что случилось с вами, покажется лишь страшным сном, а все, чему за это время научились ваши души, навсегда останется с вами. Теперь идите. До полуночи осталось полчаса. Болото само укажет вам дорогу.
И в самом деле, перед путниками вдруг зажглась тропа, ведущая через болото к Грани. Тропу освещали маленькие красные огоньки, похожие на спелые бусинки клюквы. Яно двинулся первым, за ним — Иван, ведущий за руки Грэм и Эйфи; следом бежал Фоз. Василий шел с изменившимся, просветлевшим лицом, как будто впереди его ожидало огромное счастье. Катя ступила на светящуюся тропу последней. Она обернулась, чтобы еще раз увидеть лесную Хозяйку — та подняла руку в прощальном и благословляющем жесте. А смешные зеленые существа с серьезными мордашками махали ей пушистыми лапками. И никто не заметил, что по берегу с гулким топотом проскакал черный конь…
Туманный морок, цеплявшийся за черничные кустики, словно паутина, казался живым. В нем как будто дрожала невидимая струна — или билась жилка у виска. Грань лежала перед путниками, невидимая, но ощутимая. Грань дышала. Греза-трава застыла в безветрии, и усыпляющая пыльца неподвижно лежала на листьях. Тем не менее, путники старались дышать как можно тише.
Теперь, когда цель была так близко, Кате стало немного страшно. Она слишком хорошо помнила боль, которую причиняет переход. А дома их встретят змеи… Но девушка по-прежнему верила, что все будет хорошо. И почему-то эта уверенность больше не казалась ей наивной.
— Ну, давайте прощаться, — сказала она. — Иван, Грэм… У меня нет слов. Может, вы все-таки пойдете с нами?
Грэм покачала головой, всхлипнула тихонько, подбежала к Кате, крепко обняла и поцеловала. А Иван сказал:
— У меня, большие планы. Попробую изменить к лучшему этот мир. Например, вырастить Эйфи достойным человеком.
Катя поцеловала торжественно молчавшего Эйфи, погладила Фоза. Яно глядел на девушку исподлобья и видел, как колотит ее от нетерпения. На прощание с ним уже не оставалось времени, и Катя не рискнула даже коснуться его руки. Василий похлопал Яно по плечу, обнял Ивана.
— Удачи, Плюха!
— Удачи, Крот, — улыбнулся Иван.
Что-то блеснуло в лунном свете на лице Василия — наверное, непрошеная слеза. Он быстро смахнул ее.
— Катюша, до встречи на той стороне, — сказал он и шагнул вперед. Грань задрожала, силуэт Василия исчез.
— Мне пора, — прошептала Катя, не отводя глаз от Яно. Только бы не заплакать, зачем травить душу ему и себе? Яно тоже постарался улыбнуться.
— Тебе пора, — кивнул он.
Катя резко повернулась, ступила на Грань и исчезла.
Вот и все. Яно опустился на землю и закрыл лицо руками. Ночной темноты было недостаточно, хотелось спрятаться в беспросветную, вечную тьму, где не будет боли и тоски… Если бы он был сейчас волком, то завыл бы, рассказывая луне о своей печали. Но он пока оставался человеком — а значит, полночь еще не наступила. Грэм глядела на оборотня с состраданием. Она хотела подойти, утешить его, но Иван удержал девушку.