Склады уже пустые, станки размонтированы и перевезены, полы выдраены и стены выкрашены. О том, чтобы ездить на новое место, и речи быть не может: шутка ли, три часа туда и назад при двенадцатичасовых сменах!
Дома странно без Миши. С ним ушли тревоги и заботы, навсегда ушли, но стало пусто, и Ирка, как потерянная, бродит из комнаты в комнату, а по выходным печет тортик бабушки Рады, и машинально накрывает чай на троих. Подумать только, Ми-ха-эль!
Мобильник задрожал под ремнем безопасности. «Наверное, с завода. Забыли какую-нибудь бумагу дать подписать, вроде, «претензий не имею…»
Анчар остановил машину на обочине.
— Алло?
Низкий женский голос с хрипотцой от неумеренного курения приветливо поздоровался:
— Шалом!
— Шалом…
— Андрей Рабинович? Говорит Мирьям, корпорация «Сод» у вас есть для меня минутка? Мне нужно задать два вопроса.
— Ну?
— Первое, не заинтересованы ли вы в новой работе?
— Это, смотря, чем заинтересуют.
— Надеюсь, что заинтересуют. Второе, когда бы вы смогли подъехать к нам на интервью? Это в Рамат-Гане.
— Что, продавать «Клаб-отель»? Гербалайф? Бусинки нанизывать?
Анчар, как и все репатрианты, много раз сталкивался с мошенниками и аферистами. Иногда попадались очень забавные предложения, хотя все сводилось к одному: запустить руку в карман обалдевших от новой жизни сограждан и выгрести из него, сколько получится.
Женщина коротко засмеялась.
— Понимаю вас, но, Андрей, речь идет о настоящей работе. Мы действительно представляем международную корпорацию «Сод». У вас есть время до завтрашнего вечера. И, если решитесь, перезвоните мне по этому номеру. Обещаете подумать?
Анчар быстро прикинул: Ирка вернется с работы не раньше, чем через пять часов, делать все равно нечего, можно съездить. Не рисковать, нет, просто отвлечься. Все лучше, чем слоняться от окна к окну и перемалывать невеселые думы.
— Умеете же вы уговаривать, Мирьям. Я подъеду минут через сорок, беседер*?
— Записывайте адрес.
Анчар не успел удобно устроиться в одном из мягких кресел, как из кабинета вышла смуглая, добротно накрашенная пожилая дама. Ее платиновые, очень гладкие волосы были собраны в тяжелый узел. Анчару дама понравилась, понравилась ее плавная неторопливость, хотя цвет волос показался ему немного странным. Но в стильной приемной, обставленной простой и очень дорогой мебелью, она смотрелась очень уместно. Анчар решил, что на мошенницу дама не тянет.
Она приветливо улыбнулась и придержала дверь.
— Господин Рабинович? Пожалуйста, Марко ждет вас.
Мимо живой пальмы — Анчар на ходу прикоснулся к блестящему листу — он прошел к кабинету.
Хозяин кабинета, похожий на актера Казакова в роли Дзержинского, жестом пригласил Анчара сесть.
Нет, этот, кажется, тоже не мошенник. А если и аферист, то из очень крутых. Зачем я ему нужен? У него один вид из окна тянет на три моих годовых зарплаты.
«Дзержинский» с заметным испанским акцентом предложил Анчару кофе, чай, колу, соки. Или матэ*?
А может, жулик все-таки? Для разнообразия из Аргентины? Анчар, не задумываясь, выпалил:
— Пиво.
— Мирьям, «Голдстар».
Наверное, жулик. Не будут в таком офисе поить посетителей расхожим пивом. Или… Хозяин кабинета улыбнулся.
— У вас, Андрей, изменились вкусы? Кстати, может, вы хотите, чтобы вас называли Анчаром?
Анчар, надеясь, что ему удалось скрыть удивление, отрицательно мотнул головой на оба вопроса:
— Нет, пусть пока будет Андрей.
— Хорошо, пусть пока будет так. Но прежде, чем мы перейдём к основной части нашей беседы, я бы хотел спросить: помните ли вы, Андрей, небольшое приключение месяца два назад в Петах-Тикве?
Это куда же он клонит? Конечно, Анчар помнил. Не так много ярких пятен на мятой кальке будней, хотя, и ничего особенного: хулиганов утихомирил. Ответил, однако, уклончиво:
— Мало ли, что было, два месяца — срок… Приключение? Разве все запомнишь…
— Помнишь, помнишь… Давай дальше: не заметил ли ты тогда чего-нибудь необычного?
Интуиция, ленивая соня, шевельнулась, протерла глаза и зевнула чуть ли не в голос. Анчар напрягся. Он вдруг почувствовал: важно, очень важно вспомнить мелкие подробности. Что там было, такое необычное? Что проверяет этот «рыцарь революции»?
«Там, у витрины булочной, стоял Миша. Любит печенье, белобрысый».