Анчар докурил, стараясь не встретиться взглядом с «топтуном», и пошел к машине.
Дорога к дому была знакома до мелочей, поэтому ничто не отвлекало и не мешало думать «за противника», представлять логику Казема, даже если она на первый взгляд покажется абсурдной.
Итак, предположим, Казем считает невероятным, что «русский» случайно оказался под рукой, чтобы попасть в бригаду. С его точки зрения, появление Анчара на заводе сильно похоже на подставу. Не объяснишь же, что это действительно было совершенно случайно.
Следуя этой же логике, ему трудно поверить, что мать похищенного мальчика случайно оказалась напарницей «русского». Значит, Анчар, уже владея информацией, познакомился с матерью мальчишки, научил ее, как вести себя. Этим и объясняется ее спокойствие и легкомыслие. Видимо, женщина оказалась способной ученицей, если они до сих пор вместе. То, что Анчар и Ирина не расстались, известно наверняка, проверить это не сложно.
Значит, Казем убежден, в своей правоте: тут нет места случайностям, а его враги — это боевая группа. Где они живут и работают, давно для него не тайна. Трудно выяснить, на кого работают. Если, по убеждению Казема, они резиденты, то зачем им такое сложное прикрытие? Восемь лет работают простыми рабочими на заводе, получают гроши, купили квартиру в недорогом районе. Не говорит ли это о том, что за ними какая-то мощная организация, а сами они очень ценные ее кадры. А иначе как они могли узнать о законспирированной группе Казема и о задании, которое она получила? Где утечка? Кто предатель?
Анчар включил поворот и обогнул круг перед подъемом в город. Много времени потребовалась, чтобы проверить все детали, выяснить все мелочи, и вот-вот Казем или те, кто стоит за ним, начнут действовать. Не будут же они пасти их с Ириной вечно.
Еще поворот.
Хотели бы убить, чтобы отомстить, нашли бы не один десяток возможностей. И не подъезжал бы сейчас Анчар к дому, и не жарила бы Ирина котлеты к вечным макаронам. Если не подстерегли, чтобы уничтожить, значит, хотят взять живьем. Интересно…
Закрыв машину, Анчар огляделся. Это что же, теперь так и ходить: голову в плечи, глаза в разные стороны? И Ирку обучить? Как же ей, мышке любимой, рассказать? А нужно ли? С первого дня, вернее вечера, он взял на себя ответственность за нее, и ни разу даже в мыслях не появлялось отщипнуть хоть крошечку и переложить назад на тонкие до смешного плечи. И не нужно ей ничего знать, хорошо, хоть реветь по пустякам отвыкла.
Справится Анчар сам, не в первый раз. Уроки, которые остались в прошлом, не забылись, нет, не забылись. Нужно лишь быть аккуратнее, интуицию, ленивую барыню, встряхнуть, учителей добрых вспомнить, а недобрых тем более, да и вообще, мало ли, что понадобится. В нашем деле мелочей не бывает. Так капитан Гронский говорил? А Ирку с Мишей — за спину, в укрытие, в тыл. И цыц мне, не высовываться, пока не разрешу!
Во дворе он присел на лавочку. Закурил и продумал, что может предпринять противник дальше. А дальше, после проверок и слежки, при таком раскладе нужно быть готовым к захвату, никуда не деться.
Захват предполагает длительный допрос и, возможно, дальнейшее использование пленных. Это в теории. А вот о практике лучше совсем не думать, слишком хорошо знает Анчар, что такое практика допроса. Ирка такого на первой же минуте не выдержит. Нет, не думать! Этого допустить никак нельзя. Лучше смерть. Но о ней потом.
Итак, захват. Где? Как? Какими силами?
Захватить человека в Ариэле и вывезти его из города? Очень сложно, так как это один из самых охраняемых городов мира. Он обнесен тройным забором из колючей проволоки, с контрольно-следовой полосой вдоль него. Плюс электронные средства слежения, армия и городская охрана постоянно кружит по периметру. Охраняется въезд и выезд из города. Все это так, но охрана — это далеко не страховка. Могут позвонить в дверь под видом полицейских или соседей. Но Казем знает, что у Анчара есть оружие и он как профессионал умеет им пользоваться. И неизвестно, что в квартире может их ожидать: сигнализация, скрытые камеры.
Могут выманить из города, сообщив, предположим, что Миша попал в беду. Ирина взовьется, ничто ее не удержит.