— Выть выходила?
Отрицание.
— Тяфело.
— Тяжело сидеть постоянно в четырех стенах? Так посидела б на крылечке! Зачем прыгать, людей пугать?
Девочка хлюпнула носом.
— Лапа проверяю.
— Ладно, — Дарья вздохнула. — Поешь, наденешь мою синюю рубаху, да ложись спать. Если тебе будет так удобнее, можешь обитать в дровяном сарае. Но учти: кто-нибудь увидит — мигом разнесут по всей деревне. И придут уже не с ножом, а с вилами и факелами. Поняла?
Девочка понятливо закивала. Быстро впихнула в рот остатки пирога, натянула рубашку, собрала все лишнее на поясе и подвязала. И убежала в сарай. Семка увязался за ней.
Дарья посмотрела на чистую миску, стоявшую на столе, из которой так и не поели.
Интересно, он вернется?
Жалко ли ей будет, если он не придет?
Или…ей уже жалко?
Вечером забежала Витка. Помогла по хозяйству, поделилась сплетнями. Краса шла до дома с мельником, Фекла провожала графа Фонрозина до кузнеца, Артемий, оказывается, остановился у Фомы. Есть у корчмаря пара отгороженных углов. Не постоялый двор, но переночевать ночь-две пойдет.
— Носится злой, как голодная собака по всей деревне, — сообщила рыжая. — Что-то ищет. К Олежкиным заходил. Не знаю, что он им говорил, но муж Дунькин ее теперь за ворота не выпускает. Мила сказала, она у него на цепи сидит, но сама знаешь, как Милиным россказням верить.
Дарья невесело кивала в ответ. А ведь Артемию и правда в деревне что-то надо, не врал.
— Твой полдня у Миланьи просидел. Ох, она и рада была! Словно девица на выданье! Хоть и внука нянчит! Ведь всем и так ясно, что он по делу расспрашивал.
— Он не мой.
— Ой, Дарька! Глупая ты! Ты ж, колючка, ему понравилась. Лови момент.
Дарья аж поперхнулась
— Поймала уже один раз. Повторения не хочется.
— Городской-то твой хороший, — заметила Витка печально. — Вон как заботится. Говорит красиво.
Говорят они все красиво. Восемь лет назад как только не называли глупую Дашу и солнышком, и звездочкой, и сватов просили ждать со дня на день. Дни шли, ей обещали все для нее сделать и просили совсем немного взамен. Бегала, как дура, по вечерам на встречи, таилась от родителей, действительно ждала сваху. Наконец наступила весна, расквартированные в селе части выступили в поход, а Дарью потрепали по голове со словами " Мне было с тобой хорошо" и оставили наедине с начинающим расти животом.
Сколько слез пролила глупая девка, сколько проклятий посылала на голову обманщика. Как корила себя, доверчивую, оказавшуюся доступной. Только вот не было ни одного разу в жизни, чтоб она плохо подумала о Семене. "Он — мой," — сказала она себе, и ребенок стал центром и смыслом ее жизни. Все делалось ею для него. И сейчас, когда ей неожиданно стало обидно, что мужчина, вторгшийся в ее жизнь, так просто из нее ушел, она вдруг ощутила себя женщиной. Обиженной и одинокой. Выгрызающей право на существование, но ужасно от этого уставшей.
"Ерунда какая, — подумала Дарья прежде чем заснуть под монотонное щебетанье Витки. — Не нужен он мне. Мне никто не нужен. А ведь обиделся, дурак…"
9
Ребята о чем-то шушукались, потом один делал неуверенный шаг в сторону Артема, чистившего около корчмы лошадь, но тут же возвращался к остальным. В конце концов следователю это надоело.
— Что надо?
Мальчишки замерли, потом вперед вышел микулин сын.
— А почему Семка гулять не ходит?
— У него мама заболела.
— А он сказал, у него новый друг появился! — пожаловался мальчик. Кажется, Егор.
— Он должен помогать матери. Как мама поправится, он вас познакомит с новым другом. Если он есть.
— А вы к тете Даше за деньги ходите или так? — спросил, осмелев, высокий долговязый парень в подранной на локте рубахе. Артемий медленно развернулся к говорившему.
— Кто тебе сказал подобную глупость?
— Мама. Она говорит…
— Передай маме, что ей следует вымыть рот. И что если я еще раз услышу подобное, то приду к вам проверять, не охотитесь ли вы в закрытых для крестьян местах. И поверь, я найду к чему придраться. Все ясно?
Мальчик кивнул. Но наглое выражение с его лица не исчезло.
— А вы Семе отцом будете? — спросил Егор с надеждой. Ведун вздохнул.
— Посмотрим.
— А мама говорит… — влез было долговязый, но Артем подошел к нему, наклонился и заглянул в глаза. Ребенок вздрогнул
— Твоей маме лучше молчать. Понял?
Парнишка сглотнул и поспешно кивнул. Притихшие дети быстро разбежались по домам, Егор еще какое-то время пооколачивался рядом с корчмой и тоже куда-то делся.