Моллег тяжело вздохнул, достал из кармана платок в сине-желтую крупную клетку и утер вспотевший лоб. Путь предстоял неблизкий. И все же дело того стоило.
Совсем эгеры ошалели со своими реквизициями. Повадились выгребать все подчистую – и то им отдай, и это отдай… а самому что делать, лапу сосать, что ли, как медведю? Сейчас, летом, когда лес кормит, и то невмоготу – а зимой так и вовсе с голоду пухнуть остается. Да еще и поди выберись в тот лес. Эгеры нынче пуганые, им варнаэ за каждым кустом мерещатся, под каждой кочкой – да не просто варнаэ, а непременно летучие отряды! Хоть и далеко линия фронта, а покоя эгерам нет и до зимы не предвидится. Королевский приказ – даже отступая, регулярная армия обязана оставлять во вражеском тылу летучие отряды. Оказалось, урону эгерам от этих отрядов едва ли не больше, чем от самой армии. И ловить их – морока еще та. Сколько уже облав было, да все без толку. Вроде и выследят отряд, и обложат со всех сторон – а добыча как сквозь пальцы просочилась. Вот тут и думай, за грибами ли деревенская старушонка в лес наладилась – или же летучему отряду весточку передать. Не жизнь, а морока сплошная: самочинно по грибы, по ягоды в лес – ни-ни. Попадешься, так или расстреляют, или повесят. А припрет тебя с голодухи за грибами сходить, так и ступай, милый, не в лес, а в комендатуру. Разрешение выправлять. Пропуск. Чтобы от сих и до сих, и попробуй только время просрочить! Еще и на лапу дать изволь, чтобы тебе этот пропуск выправили, а не домой несолоно хлебавши завернули: мол, иди, человече, и спасибо скажи, что тебя никто к стенке не припер и выспрашивать не стал этак душевно, на кой это ляд тебе в лес понадобилось да не растут ли твои грибы у летучего отряда в лагере! Набегаешься этак по писарям, ноги намозолишь, и все ради кузовка-другого грибов. Так у тебя ж еще и половину тех грибов отберут – на нужды фронта, мол. Самого же и сушить заставят. И опять же спасибо скажи, что половину, а не все отберут. А попробуешь утаить хоть малость, если и не вздернут, то горячих всыплют уж наверняка, до зимы забудешь, как на задницу садиться. Зимой-то оно, к слову сказать, все едино поспокойней будет – хоть отряды и летучие, а ходят они по земле и след за собой оставляют. Вот и придется им сразу по первоснежью по укрытиям забиваться, пересиживать. Тогда и эгеры лютовать перестанут.
А много ли толку, что перестанут, если есть нечего?
Хочешь не хочешь, а припас делать надо. С умом делать, хорошую ухоронку выбрать. Такую, чтоб эгеры нипочем не прознали. Чтобы даже свои не прознали. Опасно, конечно… ну да страху бояться – с пустыми руками оставаться. А Моллег отродясь с пустыми руками не оставался, да и с пустым брюхом тоже. Все потому, что не боялся. Пускай тот боится, кто напролом прет. А Моллег голой грудью на дреколье ломиться не станет – так и с какой стати ему дреколья бояться? Не напролом, а в обход идти надо, в обход, окольной тропой. На то человеку и голова дана, чтоб не нарываться. Чтобы с умом жить.
Моллег всегда поступал по-умному, не оплошал и сейчас. За разрешением в комендатуру честь по чести сходил. Зачем в лес прокрадываться тайком, когда можно в открытую пойти, да еще и кузовок с собой прихватить? И не остановит никто. Ну разве подумают эгеры, что не из леса он добро нести хочет, а в лес, раз он сам пропуск выправил? Нет – не его ловить-останавливать станут, а других, тех, кто туда исподтишка прошмыгнуть старается! Небось хрустнет ветка позади, а у такого бедолаги сердце зайдется. А Моллегу бояться нечего, весь он на виду с кузовком своим. Никто ничего не приметит, не скажет, что Моллег тяжело идет, не пустой он. Силы у Моллега всегда хватало, и полный короб он несет легко, играючи, словно и нет в нем ничего. А что грибов из леса принесет маловато – ну так грибная удача не без причуд, иной раз на голой плеши кузов с верхом наберешь, а иной раз на самом что ни на есть подходящем месте ни гриба не сыщешь. Хотя, если не зевать, времени хватит на все, и на грибы, и на ухоронку.
Ухоронка у Моллега была надежная. Отыскал он ее давно, еще мальчишкой. Случай помог. Моллег сорвался с обрыва в речку. Вот оттуда, из реки, он пещерку и заприметил. Никак иначе ее не найти – сплошь заросла снаружи травой и мелким кустарничком. Вход в нее видно только снизу, из реки, и только тому, кто плавать умеет хорошо, – течение в том месте быстрое, сильное, мигом сносит, а дальше вниз по реке омут. Моллег плавал лучше всех своих сверстников.
Надо же, когда детская забава пригодилась! У многих мальчишек есть свое тайное убежище, да не у всех оно остается тайным. Рано или поздно кто-нибудь да сыщет. Это же и есть главная сласть – чтобы не только лучше всех свое убежище укрыть, а еще и чужое отыскать. Выследить, подкараулить, догадаться… убежища Моллега не отыскал никто. Давно уже пора мальчишеских игр миновала, он об этой пещерке и думать забыл. Пришлось вспомнить…