— Какой отец? О чем он? — Артем вопросительно уставился на Тахо.
— Похоже, бредит. Болевой шок. Ожоги серьезные и два перелома. Один точно открытый. И еще неизвестно, какие увечья внутри.
Соловей прошептал:
— Ракетница…
— Что? — Мустафа склонился над ним.
— У меня… В кобуре… Ракетница… Пустите ракету… Мои бойцы увидят… И сразу включат рации…
Тахо достал ракетницу, благо та не взорвалась от жара, пока Соловей находился в горящей кабине.
Красная ракета взмыла над мертвым городом в очищенное от врага небо.
Артем извлек из кармана Черного его рацию, та оказалась разбита, и он включил свою.
— Юрьич! Юрьич, ты слышишь?! Какой канал?!
— Что?.. — простонал тот в ответ.
— По какому каналу они выйдут на связь?!
— Пятый…
— Проклятье, а я аптечку у Павла вашего оставил, — вздохнул Малон.
Полукров настроил нужный канал, и эфир взорвался голосами, спешно докладывавшими о событиях.
— Точно, увидели ракету, — хмыкнул Артем, утопил кнопку и громко заговорил: — Внимание! На связи Артем Полукров! «Волчья стая»! Ваш командир!..
— Дай сюда, — прорычал Соловей, поднимая здоровую руку.
Рейтар сунул ему рацию.
— Внимание… говорит Лесник, — начал тот, стараясь звучать тверже. — Пташка долеталась. Вам задача номер раз… Прочесать район восточной окраины Чертога и пригорода… Как слышно… Прием…
— Все понял, командир! — ответил заместитель.
— Погоди ты… Эй, Тахо…
— Да.
— Слушай… Сколько там экипаж…
— Тринадцать. Стандартный штат.
— Итак, Федя… Мне нужно тринадцать подтвержденных трупов… Я не хочу, чтобы какая-то свинья выпрыгнула с парашютом и ходила по моей земле… Пленных… Не брать… Как понял…
— Все понял, командир!
— Да что за херня, Соловей! — Артем выхватил рацию. — Федя! Прием!
— Кто это?
— Полукров! Вашему комбату нужна срочная и серьезная медицинская помощь! Немедленно снаряжайте машину с медиками в Чертог!
— Хорошо! Понял тебя!
Позади заревел мотор мотоцикла, и рядом возникла Химера.
— Вовремя ты, сестрица! — воскликнул Артем. — Тебе знаком этот Чертог? — Он пристально уставился в непроницаемый шлем.
Та невозмутимо пожала плечами:
— Я в любом Чертоге как дома.
Полукров не придал этому значения и продолжил:
— Лети со всей мочи к мосту! На южной окраине…
— Я знаю, где это. Не отвлекайся.
— Так вот. Там сейчас сбор батальона. Проведи к нам машину с медиками, но чтобы в свищи не попали!
— Да я понимаю. Что-нибудь еще?
— Ходокири прихватите!
— Сделаю. — Химера рванулась с места, и мотоцикл умчался прочь.
Она лишь мельком взглянула на двух вооруженных людей, которые возникли слева в кустах. Что-то подсказало ей, что это свои.
Булава и Крылов проводили ее взглядом и поспешили к товарищам.
— Парни, что тут у вас?
— Соловей совсем плохой, — вздохнул Мустафа.
— Не-е… хлопчики… я… хороший… — Черный, который теперь всем видом соответствовал своей фамилии, вымученно улыбнулся. — Где… мои… очки…
— Командир! — вскрикнул Крылов и, повалившись на колени в грязь, склонился над бетонной плитой с Соловьем. — Как же так, командир?!
— Это… же… война… сынок… не… не сопи… мне в ухо… бляха… мушечка…
Тахо подскочил к Булаве:
— Иван! Моя аптечка не у вас?
— Специально прихватил. Как чуял, что тут неладно. — Рейтар протянул ему пластиковый короб.
Малон принялся извлекать шприцы.
— Артем, — морщась, Иван взглянул на друга, — чья там нога валяется?
Полукров приподнялся, содрогнувшись от боли в ране, и посмотрел в сторону, куда указал Булава. Метрах в тридцати действительно валялась нога в штанине и ботинке с высоким берцем. Нога была совсем свежая, кровь не свернулась.
— Вот зараза, а мы и не заметили, — скривился Мустафа. — Это все, что осталось от нашего пленника. Он же к фаркопу был пристегнут. Блин, нехорошо получилось.
— Хрен с ним, — простонал Соловей. — Сам виноват… Убейте врага и жалейте его… А предателя… Убейте и… плюньте на его могилу…
На старой дороге перед мостом царила суета, подъезжали машины и бронетехника. Замкомандира батальона отдавал распоряжения: несмотря на победу, нельзя было допустить компактного скопления и живой силы и машин. То, что после столь сокрушительного поражения Оазис отважится выслать новых воздушных карателей, казалось маловероятным, но исключить такой вариант никто не мог.
Люди стекались и растекались, машины что-то привозили и увозили. Кто-то о чем-то докладывал Федору. Только три автомобиля ГАЗ-66 с кунгами стояли на месте: внутри выполнялись срочные операции. Медики спасали раненых и боролись за жизнь командира. Медслужба в батальоне Черного была на высоте: даже когда подразделение подолгу простаивало без дела и бойцы уже отвыкали от походной жизни, батальонные медики продолжали трудиться. Они кочевали из одной общины в другую, помогая нуждающимся и поддерживая свое врачебное мастерство на должном уровне. Вели статистику. Содействовали местным знахарям, делясь с ними бесценным опытом, и за всем этим неустанно следил сам Соловей. Что и говорить, весь Воронежский резерват просто обязан молиться за его жизнь…