Тёмные силуэты призраков снова начинают мелькать возле моей постели, как только меня оставляют одну. Я пытаюсь прогнать их, и пусть мои возгласы принимают за бред, мне уже всё равно. Только бы они убрались подальше от меня. Стасу признаваться не стала, он и без того готов расплакаться из-за любой мелочи, довольно я мучила его.
Стас сидел возле меня, пока его не прогнала медсестра, я пообещала, что буду ждать его прихода завтра. Как только за ним закрылась дверь, мне снова стало страшно. Мою душу охватил ужас, как будто время на моих часах вышло. Господи, помоги мне…»
Грустная история никем не понятой девочки Ларисы одновременно тронула меня и подарила мне надежду на победу над Филином. Ведь неспроста этот дневник лежал у него на столе. Лариса всё ещё была его слабостью.
Я надеялась, что на обед меня позовут к старику, мне надо было выяснить историю клана, — ту, которой я не знала. Наверное, самое ценное, что я могла здесь приобрести, — это информация. Конечно же, никто не стал бы раскрывать мне тайны, если бы собирался оставить в живых. Вроде бы я понимала, что здесь к чему, но всё равно надеялась на чудесное пробуждение души у дядюшки Стаса.
Сидя у окна, я погрузилась в собственные мысли и наблюдала за тем, как в саду возятся с какими-то кабелями рабочие. Столько всего скрытого и непонятного происходило вокруг. Мне казалось, что если я сейчас что-то пойму, то это спасет меня и не только меня.
Захар в комнате нервничал, наверное, тоже что-то чувствовал.
— Диана, прости меня за вчерашнее… — краснея, произнёс он.
— Забудем, — я выдержала паузу. — Теперь ты понимаешь, что я тут тоже не в гостях?
— Почему ты здесь?
— Ах, милый Захар, — ответила я, обнимая его за плечи сзади. — Есть вещи, которых тебе жизненно необходимо не знать. Я обещаю всё рассказать, когда мы выберемся отсюда.
— Он играет с нами, как с мышками, Диана. Он нас не отпустит.
Дверь снова отперли:
— Хозяин зовёт тебя обедать.
На всякий случай я шепнула Захару, чтобы сидел тихо и не ел ту еду, которую ему принесут.
Меня снова проводили в зал.
— Приятного аппетита! — с ходу проговорила я, но старик не ответил. — А, ты всё ещё зол на меня? Надеюсь, ты не задумал меня отравить?
— А ты проверь.
Я превратилась полностью, запрыгнула на стол, обнюхала всю еду: не отравлена, залезла под стол, оделась и села, как будто только что пришла.
Теперь я знала, как позабавить старика и заставить отвлечься. Будь он нормальным человеком, мы бы стали друзьями.
— С того момента, как ты здесь появилась, у меня возникло чувство, что меня пытаются провести.
— А у меня — чувство, что я ничего не понимаю. Хватит заигрываний. Есть разговор.
— Я тебя слушаю.
— До тебя уже рождались подобные нам?
— Не знаю!
— Не может быть, что не знаешь! Как это случилось в первый раз?
— Я не хочу об этом говорить.
— В Верхнем Волчке шла война?
— Да, — гаркнул с набитым ртом он. — После войны ведьмаки пожаловали в наш мир, тысячи ведьмаков.
Я уставилась на него в упор, не моргая и не двигаясь.
— Ну, хорошо, я пролью немного чернил на твой белый лист. Хе-хе. Меня произвели на свет в 1949 году, часть волчьих семейств к тому времени уже бросили свои дома.
— Потом?
— И что тебе это даст? — он активно закладывал в рот куски яичницы.
— Я очень хочу выжить после всего этого, дядюшка. Мне нужна твоя помощь, — невесело улыбнулась я.
— Тебе это всё равно не поможет, — сказал он. — Ну ладно. Желаешь подробного рассказа, значит? А не боишься слишком много знать? — он посмотрел на меня и, увидев, что мой взгляд по-прежнему сосредоточен на нём, приподнял брови и поджал подбородок.
Похоже, он не ожидал от меня подобной честности и, увидев, что я понимаю мотивы его действий, решил потешить мое любопытство.
— Чего конкретно ты не знаешь? В начале 1969 года нам подкинули Марину, мы сами-то жили впроголодь, а тут ещё это, мать и Саня вымолили у отца оставить её. Мать по ночам шила сорочки для покойников на заказ. В январе 1976-го умерла моя невеста, Лариса. После похорон, на какой-то день, я порезал ее родителей и сестру, виновных в её смерти. Меня закрыли в психбольницу для отбросов клана, долго держали, потом выпустили. Мне стало без разницы, чем заниматься, я пошёл работать в тюрьму, пил, гулял и прочее, продолжал лечиться от лишней агрессии, мать с отцом не давали мне покоя. Одна шельма понесла, якобы от меня, ходила постоянно то ко мне, то к родителям, просила денег, потом твоя мать воспитывала её ребёнка. Скорей всего, ребёнок не имеет ко мне никакого отношения. В 1988-м я убил своих родителей и тогда же устроил кровавую ночь в соседней деревне.