А истина тем временем всё не открывалась мне, ускользала, как и наше время. Недоброе предчувствие снедало меня.
В доме возились рабочие, прокладывали какие-то пластиковые трубы, старик сказал, что собирается сделать так называемый «умный» дом. Возможно, нам разрешили выйти на улицу, чтобы мы не мешали. Что ж, моё тело истосковалось по весеннему и уже жаркому солнцу.
Сад был на самом деле красив: в нём росли плодовые деревья, сейчас как раз абрикосы и яблони стояли в цвету. Всё благоухало. Удивительно, как в таком кошмаре могли вырасти эти райские растения.
Захар шёл медленно, прихрамывая. Ему как можно скорее надо было попасть в больницу, чтобы удалить загангрененный участок тела. Кроме того, в тюрьме его морили голодом, он был сильно истощён.
— Сегодня с утра я не узнал себя в зеркале, помню себя другим.
— Отросшие волосы тебе очень даже к лицу, — попыталась я перевести тему разговора на более положительную.
— Это какая-то ведьмовская трава, да?
— Нет, просто живица, она затягивает раны, снимает боль.
— Мне снились родители. Это странно, потому что я совсем не помню их лиц. Но они говорили со мной, жалели меня.
— Тебе было страшно?
— Не знаю. Я подумал, что умер и встретился с ними, — он замолк, но по его губам я поняла, что он хочет сказать что-то ещё. — Мне так хорошо сейчас, я могу до тебя дотронуться… Нет-нет, я всё знаю, твой муж придёт за тобой и заберёт тебя, ты всегда будешь с ним, я понимаю… Извини.
— Мне неловко от твоих слов. Уверена, найдётся девушка, которая сделает тебя счастливым.
Захар попросил меня остановиться и посидеть с ним в беседке.
— Сегодня очень тепло, совсем как летом… — произнёс он, подставляя лицо солнцу.
— Ты уже думал, чем займёшься после освобождения?
— Открою фирму по строительству бревенчатых домов, а ещё буду принимать заказы на эксклюзивную мебель, — он ухмыльнулся. — Да только я в это не верю. Ты не утешай меня. Я был в тюрьме, из которой ни один человек не выходил живым.
Мне предстоял долгий мучительный разговор с ним, надо было внушить ему, что несчастья почти закончились. Так мы и просидели до заката: я его подбадривала, а он вспоминал пережитое.
Вечером он съел свой ужин и лёг в постель. В комнате совершенно отсутствовали книги (Ларисин дневник не в счёт, он был слишком мрачный для перечитывания) и вещи, способные помочь мне скоротать время.
Как это обычно бывает, мой разум пытался разобраться в путанице событий и прописывал разные варианты действий.
Всё-таки старик, когда посылал за мной охотников и девчонку с ядом, рассчитывал устранить меня, но в данной ситуации я зачем-то была нужна ему. Мысль о том, что я очаровала его, теперь ещё больше казалась мне глупой. Либо у дядюшки на самом деле проснулись родственные чувства, и он под конец жизни решил предостеречь меня от той судьбы, какая досталась ему, либо он издевался, импровизировал, перед тем как убить, либо мой блеф по поводу его новой жизни начал работать, в старике проснулись былые страсти. В любом случае выбраться отсюда живой я могла только благодаря собственной сообразительности и изобретательности или своевременной помощи извне.
Тем временем тьма всё больше сгущалась над нами. Нам запретили открывать окна. Дверь снова была заперта на засовы, охранники не открыли её по моей просьбе. Всю ночь я не могла уснуть, мне казалось, что утром случится нечто непредвиденное, к чему я не буду готова. Разгадать, что задумал Филин, мне до сих пор не удалось.
Захар же проснулся только к завтраку, истосковавшийся по удобной и теплой постели.
Еду принесли как обычно в 8 утра, день обещал быть тёплым, если не жарким, в комнате ощутимо не хватало воздуха.
Я ожидала, что нам снова позволят погулять по саду, но из комнаты удалось выйти только глубокой ночью. Меня вытащили прямо из кровати.
Сонная и растрёпанная, я предстала перед Филином.
— У меня для тебя плохие новости, дорогуша.
— Дай угадаю: за мной пришли, а тебе не хочется меня отдавать?
— Хе-хе, мне было любопытно наблюдать за тобой, но забирать тебя с собой не входит в мои планы. Понимаешь ли, мне надоело воевать, рисковать деньгами, слышать предсмертные вопли… Я хочу жить в райском уголке на берегу моря, уйти на покой. Да, кстати, я словно сбросил пятнадцать лет. Твоя травка действительно помогла! Я уже послал своих людей за добавкой, хе-хе!
Мысль о том, что охотники найдут живицу и вырвут её с корнями, встревожила меня, но я не доставила ему удовольствия лицезреть мою растерянность.