Дело сделано. Переезд, собрание, первая пара. Декан факультета собрал весь курс и принялся запугивать нас, сказал, что студентами в полном смысле слова мы сможем называться, только когда благополучно сдадим первую сессию, что диплом защитит в лучшем случае половина из нас.
«Лечебное дело» — факультет для тех, кто готов помогать людям двадцать четыре часа семь дней в неделю.
Мне хватило буквально нескольких дней, чтобы окончательно выкинуть из головы события июля, словно кошмарный сон, — настолько меня поглотил учебный процесс.
Для меня в усталости была своя романтика: так я тренировала силу воли. Домой я ездила каждые вторые выходные. Три часа на автобусе в одну сторону.
Мне было стыдно, что не хватало времени подрабатывать, иногда я даже забывала поесть, — столько было заданий. Однажды на физкультуре я потеряла сознание, медсестра сказала, что это от истощения. Но это случилось в первый и последний раз: больше я не позволяла себе дойти до такого.
Теперь я могла сказать, что у меня есть всё для счастья. Абсолютно всё. Каждый день я благодарила судьбу, что нахожусь на своём месте и с людьми, которым рада. Без меня не обходилось ни одной вечеринки или гулянки, а чаще всего я сама была инициатором веселья.
Мы с девочками из группы становились ближе друг к другу с каждым днём, особенно нас объединяло общежитие. Мы всей гурьбой бежали занимать очередь в столовой на большой перемене или после физкультуры (так как голод — главный двигатель студента), делились своими порой забавными, а порой откровенными историями.
Одна девочка из нашей группы, Карина, однажды рассказала про свой первый секс, мы все с интересом слушали её. «Надо же, — подумала я, — у кого-то это было не так ужасно, как у меня. Кому-то повезло больше». Карина была прекрасным рассказчиком и помимо медицины всерьёз увлекалась журналистикой и работала репортёром в каком-то журнале, уже полностью сама обеспечивала себя и свою учёбу в университете.
Я же упорно молчала о тех вещах, которые касались отношений с противоположным полом. Как-то раз мне задали щекотливый вопрос личного содержания, а я покраснела в ответ и пролепетала что-то невнятное (в памяти возник ненавистный образ человека, который по-свински обошёлся со мной), после этого всем стало понятно, что опыта в амурных делах у меня нет. И нас, таких неопытных, было около половины, а кое-кто даже гордился своей «чистотой».
С нами училась ещё одна очень интересная девочка, Юля: красавица, профессиональная спортсменка-легкоатлетка, активистка студсовета. У Юли всегда на всё имелось своё мнение, а ещё она гордилась, что у неё никогда не было парня, она говорила, что ждёт большой любви. Фигура у неё была вызывающе сексапильная: длиннющие ноги, большая грудь, осиная талия, пышные волосы. И свою красоту Юля скрывала под длинными свободными платьями, волосы забирала в хвост, а лицо попросту не красила (потому что у неё был очень строгий папа, который запрещал пользоваться тенями и подводками и ей, и её матери).
Мы, все такие разные, сумели отлично поладить. Со студентами из параллельных групп мы тоже общались, но уже менее душевно и с каким-то чувством конкуренции. Наша группа была для нас самой лучшей на свете.
Мальчишки тоже держались вместе. Их в нашей группе было всего четверо. У всех были серьёзные намерения относительно учёбы здесь. На девочек они смотрели исключительно как на коллег.
На препарировании лягушек один из ребят (самый крепкий и накачанный) упал в обморок. Весь зелёный, он был отправлен сидеть в коридор.
«Что будет с ним, когда у нас будут занятия в морге?» — подшучивали за его спиной мы.
Время полетело быстро, словно неслось на невидимых крыльях. Позади осталось посвящение в студенты, где половина нашего курса напилась вдрызг. Мне же не требовалось ни капли алкоголя, чтобы расслабиться и предаться веселью, комплексами я не страдала.
На следующий день после праздника одногруппники смотрели на меня уже другими глазами: оказывается, я танцую, как будто занималась этим всю жизнь (так и есть). Мне было очень приятно, хотелось прокричать на весь мир, как я счастлива.
В комнате нас жило трое: я, Люда и Аня. Практически никогда не случалось такого, что все спали: постоянно то одна, то другая или бродила, или сидела учила. А ещё, из-за чего я сначала чувствовала себя неловко, — это парни, они почти жили у нас.
У обеих моих соседок были ухажёры, иногда утром я обнаруживала, что кто-то съел мой йогурт или сырок. Девочки божились, что они к этому непричастны. Что тут поделаешь… Отношения, тем не менее, у нас сложились тёплые: исчезнувшие продукты внезапно появлялись снова, как будто там и были. В остальном мы старались делиться друг с другом тем, что у нас есть, создали так называемый общак.