— Давай-давай! — подбадривал меня муж, — на том свете отдохнёшь!
— Благодаря тебе я могу на нём оказаться куда раньше запланированного, — огрызалась я, взбираясь на очередную кручу. — Как думаешь, по пути будут ещё деревеньки?
— Наверняка. Возле Малого Торжка и Городища много должно быть. Жаль, мелкие. Народ последнее время в города подаётся на заработки. По домам старики да дети остаются. А у них память цепкая. Запомнят и как пить дать сдадут при случае. И ладно бы за вознаграждение, как преступников. Нет, за идею ратуют! Такие одними сплетнями и живут.
Я разочарованно вздохнула.
— А я надеялась заночевать в какой-нибудь. Мяса бы в дорогу прикупили — у меня денежка кой-какая есть.
— Ну не вечно же нам по лесам ходить, — сжалился муж, — давай так: если наткнёмся, зайдём. Я обернусь и в лесу заночую, а ты выдашь себя за какую-нибудь блаженную.
— А чего это за блаженную? — возмутила я, — я, может, буду купеческой дочкой, бежавшей от нежеланного замужества. Или мужа бросившей, потому что он меня обижает! — я показала Серому язык в подтверждение слов.
— Да хоть земным воплощением Рожаницы[iv]! Блаженных хуже запоминают и лучше привечают.
Я вздохнула, признавая поражение. Впрочем, селение встречаться не спешило.
Деревня оказалась на другом берегу реки. Мы бы её миновали, не возжелай я вытряхнуть сучья из волос на вершине одного из холмиков. В поздних летних сумерках было не разглядеть светящихся окошек, зато струйка дыма явственно тянулась в небо серой пуповиной.
Я указала пальцем в сторону деревни.
— Туда. Сегодня я хочу спать на мягком.
Серый пожал плечами:
— Ври, что ты, наоборот, в Морусию.
— Да уж своим умом дойду!
Как заботливый муж, Серый ответственно помог мне перебраться на другую сторону реки. Странно, что не было мостков, да и ни одной тропки от деревни к реке мы не заприметили. Да кто вообще в такой глуши строится? Вокруг лес сплошной, а до ближайшего тракта идти и идти. Впрочем, тропку по темноте мы могли и не разобрать, а мостки наверняка есть дальше по реке. Вытерпев издевательства мужа, с нескрываемым удовольствием накручивающего на меня одну за другой все имеющиеся тряпки (да ни один уважающий себя блаженный в такую погоду не станет в десяток платков кутаться!) и разрисовывающего лицо незаразными, но пугающими струпьями, я решительно направилась к домикам. Серый наскоро освободившийся от одежды и перекинувшийся в волка, теперь смотрел на меня откровенно щенячьими глазами и, люби он меня чуть меньше, точно бы никуда не отпустил.
Тропинки от деревни и правда не было — всё заросло некошеной, по меньшей мере, с весны травой. Да и деревней селение сложно назвать — три двора, два из которых выглядели заброшенными. Поодаль чернели развалины других зданий: не то деревенька когда-то была крупнее, да обмельчала, не то кто-то сарай затеял строить — в темноте не разберёшь. По-настоящему жилым выглядел только один дом: большой, видимо принадлежит местным богачам, явно добротнее соседей, из крепких, надолго сложенных брёвен. Из окон едва заметно пробивался свет лучины, а то и печных углей — очень уж тусклый, из трубы шёл дымок. Я принюхалась: вкусно пахло жареным мясом. Жаль, ветер гнал запах от реки, иначе Серый точно бы не утерпел и пошёл со мной. Я мысленно прикинула содержимое пригревшегося за пазухой кошеля. С десяток медных монет и три серебрушки. Столько же или чуть больше спрятано в сумке, оставшейся у мужа. С лихвой хватит на ночлег и ужин, если местные жители решат содрать денег с бедной странницы, да ещё и закупиться завтра чем повкуснее червивой крупы останется.
Я кокетливо постучала в дверь костяшками пальцев. В ответ на звук в доме что-то упало, покатилось по полу. Послышались торопливые шаги: сначала по комнате — шмыг-шурх, будто кота спугнули, потом в сенях. Кажется, хозяева никак не ожидали гостей.
— Кто тут? — глухой голос у самой двери.
— Сами мы не местные, — затараторила я, — странствующая нищенка, без дома, без семьи, впустите на ночлег, подсобите, чем можете!
За дверью зашебуршало, запыхтело. Открыла старушка, настолько худая и болезненная, что я постыдилась строить из себя побирушку. Поверх явно древнего, местами в пятнах, платья она накинула цветастый платок, прикрывавший грязные редкие волосы, выбивавшиеся паучьими лапками.
— Доброго вечера, хозяюшка! Путь в Морусию держу, да с дороги сбилась. Не подскажите, куда мне? — завершила я свою легенду.
— Конечно, доченька! — обрадовалась старушка, озираясь по сторонам. Видать, крепко я её напугала — никак не поверит, что за углом не прячется отряд вооружённых мужиков. — Ты проходи, проходи. Притомилась никак с дороги? Пойдём, я тебя накормлю-напою. Хоть отдохнёшь чуть.