Они спустились в цокольный этаж, прошли архив с ржавеющими стеллажами, заваленными разбухшими папками, миновали бомбоубежище под ним, где от сладковатого гнилого запаха сваленных в углу полосатых ватных матрасов першило в горле. Здесь было теплее, чем наверху, и более влажно. Где-то капала вода. С потолков свисали зарешеченные лампы накаливания — Брок не видел таких уже много лет.
— Вход ниже, — уверенно сказала Романова. — Помоги.
Брок навалился плечом и отодвинул пустой оружейный шкаф. За ним была железная дверь с висячим замком на проржавевшей скобе. Брок выворотил замок прихваченным по дороге куском арматуры. Дверь поддалась не сразу — петли съела ржавчина.
Внизу что-то было. Там горел свет — дежурные люминесцентные лампы через каждые десять метров. И пахло там иначе… Вообще никак не пахло.
Они с Романовой спустились вниз на три пролета и уткнулись в здоровенную герметичную дверь с кодовым замком, тускло мигающим красной лампочкой.
Романова быстро и уверенно набрала код. Дверь щелкнула, приоткрылась достаточно, чтобы они могли протиснуться внутрь.
Это было хранилище старой рухляди. По крайней мере выглядело оно именно так. Тусклые пластиковые шкафы с прозрачными дверцами, за которыми не горели лампочки. Пульты с кнопками и переключателями. Маленькие выпуклые мониторы.
— Операционный зал? — спросил Брок. — Здесь все устарело, небось, еще в восьмидесятом году.
— Чуть позже, — усмехнулась Романова. — Я так и знала… Могу официально заявить теперь, что Кодировщик — это не человек, а компьютерная программа. Смотри, здесь архивы и жесткие носители.
— Харды?
— Тогда еще не было хардов, — Романова жестом обвела стеллажи с картотечными ящиками. — Максимум магнитные носители. И перфокарты. Много. Очень много перфокарт.
— Ебанное блядство… — Брок нахмурился, обводя помещение безнадежным взглядом. Чтобы вывезти все, им понадобится несколько месяцев интенсивной работы. И что-то крупнее, чем мелкий тактикджет. — И что со всеми этим делать?
— Надеюсь, у Стива есть идеи, — ответила Романова. — Но точно могу сказать, что сами компьютеры мы не демонтируем. Это не нужно, технику можно повторить где угодно. Главное чертежи, документация и да. Перфокарты.
Она хмыкнула, наклонилась и с явным трудом подняла одну из коробок, доверху забитую кусками картона в дырках.
Отлично, блядь. Просто охуеть.
— Но ты уверена, что это именно Кодировщик? — Брок взял с ближайшего стола старый журнал в коричневой дермантиновой обложке с заворачивающимися уголками.
— Уверена. Но мы все равно проверим.
Быстрое (насколько Брок был в состоянии быстро читать выцветшую кириллическую скоропись) изучение лабораторных журналов и отсылки в них к Делу №17 подтвердило, что, похоже, алгоритмы программирования Объекта номер два, он же Актив, тип Зимний Солдат, позывной Призрак, создавались тут. Данные в журнале отсылали к другим журналам, информационным блокам — каждый минимум в двух коробках, — алгоритмическим картам и прочему бесконечному бумажному пиздецу. Брок осмотрел зал, прикидывая, с каким удовольствием подорвет здесь все, когда они закончат, и сообщил:
— Выносим все, всю документацию, ленты, журналы, — он с тоской посмотрел на немеряную кучу коробок с перфокартами, но решительно поджал губы и жестко повторил: — Всё.
Ох и заебутся же они таскать это все вручную.
========== Глава 10 ==========
Нужно быть осторожными в своих желаниях, подумал Брок, раздраженно вытирая пот со лба. Он хотел согреться — и согрелся. Мучительно хотелось снять шапку, чтобы хоть немного остыть, но Романова отговорила.
— Застудишь с непривычки уши, как нехер делать. И потом сдохнешь от менингита, — сообщила она, лопнув очередной пузырь.
Страшно хотелось дать ей крепкий подзатыльник, чтобы выплюнула уже свою чертову жвачку, но, во-первых, это было непродуктивно, а во-вторых, тяжеленные коробки она таскала на равных, без нытья и отмазок. А готовность тяжело впахивать Брок всегда ценил очень высоко.
Наконец последняя коробка была погружена, взрывчатка установлена, а тело опущено в кресло с целью отдыхать. Брок стянул ненавистную шапку, сладострастно почесал сопревший скальп. В джете в буквальном смысле было теперь не протолкнуться, но для легкой и тонкой Романовой место нашлось, и он спросил:
— Летишь со мной?
— Нет, — она едва заметно улыбнулась идеально накрашенными губами, покачала головой. — Есть еще… дело. Отдашь мне пульт от взрывчатки?
Брок хотел было поинтересоваться, с хуя ли, но заметил в ее взгляде что-то… такое, и молча протянул ей пульт.
Романова взяла, улыбнулась вдруг, почти по-настоящему искренне, прямо глядя ему в глаза:
— Ты ведь еще успеешь.
— Успею?..
— Да, — рыжая русская кивнула, и прежде, чем выпрыгнуть из джета, добавила. — В Алжир.
***
«В Алжир».
Брок вывел джет на максимальную высоту, доступную с таким грузом, и посмотрел на часы. Время еще есть. Более того, он даже может успеть скинуть груз в Ваканде, и оттуда рвануть на всех парусах в Алжир, чтобы не рисковать архивом. Вот только прежде нужно поговорить с Роджерсом, а от одной мысли об этом внутри все еще что-то обрывалось и замирало. Черт его знает, почему, но Брок отчего-то был уверен, что ходит по очень тонкому льду роджеровского расположения, и одно неверное движение…
А потом он вспомнил глаза Агента после обнуления, немного изумленные, по-детски доверчивые. Его неспособность дышать сразу после процедуры. Сломленную покорность и страшный отходняк после каждой операции. Это русские более-менее берегли Призрака, если верить его смутным воспоминаниям. Посылали исключительно на точечные зачистки, старались больше полагаться на кодировки, а не на электричество.
В Гидре Агент проходил обнуление после каждого задания, и стандартно — раз в неделю, даже если не был задействован в миссиях. Но это не помогало.
В том числе и потому, что Брок специально заботился о поддержании памяти у Агента в те короткие моменты, когда мыл его в душе или успокаивал после процедур. Каждый раз, когда выдавалась возможность.
И да. В отличие от всех остальных, даже от Роджерса, Брок точно знал, что нужно сделать, чтобы вышибить Агента из рабочего модуса, сфокусировать его внимание на неподчинении программе и поломать Гидре все планы. И чем больше Брок об этом думал, тем больше уверенности чувствовал. Он нужен там, в Алжире. Необходим.
Страх исчез, пришла решимость. Шанс, что Роджерс его отвергнет, оставался все таким же высоким, но Брок почувствовал, что ему, в целом, наплевать. Главное сейчас — вытащить Барнса. Все остальное терпит.
Он решительно набрал экстренную связь, попросил дать ему Стива Роджерса. Можно было воспользоваться телефоном прямой связи, который Роджерс сунул ему в руки до отлета в Россию, но Брок не хотел. Почему-то казалось важным, что они со Стивом могут поговорить и по официальному каналу тоже. Словно эта бессмысленная мелочь делала легитимным само желание Брока стать частью жизни Роджерса. Который, паче чаяния, ответил без замедлений.
— Нашел, как снять коды? — сразу же поинтересовался Стив. Голос у него был сосредоточенным, а тон суровым. Ни тени усталости, слабости или отчаяния. Чертова машина, а не человек.
Брок хмыкнул, кинул взгляд через плечо на горы коробок с перфокартами и журналами.
— Нет, не нашел. Поиск ответов возьмет время и требует… специфических технологий.
— У Т`Чаллы самое современное и лучшее оборудование, — заметил Стив, на что Брок только фыркнул.
— Да. Именно в этом и проблема. Ладно, Стив, план такой. Я сгружаю архив в Ваканду ровно через два часа и три минуты. И сразу по прилету гружусь в самый быстрый джет и рву когти к вам в Алжир. Барнс, скорее всего, будет без кодировок, на чистом обнулении, и поверь, я знаю, как с этим работать.