— Привет, Тони, — нашелся, наконец, Стив, чувствуя себя так, словно на него навалилась каменная плита в несколько тонн, и никто в целом свете не придет на помощь. Просить Тони, когда он толком то и извиниться не успел, казалось крайне неверным, но больше обратиться было не к кому. Некому было довериться. — Мне нужна помощь.
— Ха. Да уж, я и не сомневался, — голос у Тони был хриплым, злым и крайне усталым. Раздраженным. Что-то подсказывало, что Стив не был этому раздражению основной причиной, но, безусловно, своим звонком усугубил ситуацию. — По какому еще поводу ты мог бы мне позвонить? Дай подумаю. Танос на нас пока еще не нападает, иначе мои спутники наверняка сообщили бы мне об этом раньше тебя, для затруднений в современных технологиях у тебя есть Наташа и Его Величество Черный Кот, а значит, проблема с твоим другом Барнсом. И судя по сообщениям из Алжира, он обзавелся на редкость уродливым крюком, а ты устроил серию взрывов, чтобы не дать ему никого застрелить. Очень в твоем духе, Кэп, тушить костер, поливая леса напалмом…
— Правда кто-то считает, что взрывы устроил я? — искренне удивился Стив.
— Нет, никто так не считает, о тебе и твоем друге и речи нет. Неизвестные террористы и такие же неизвестные спецслужбы, доблесть вакандийской охраны, помогавшей своим алжирским коллегам на месте, и прочий бред журналистов, не способных сопоставить два и два. Как хорошо, что я чертов гений и умею работать с фактами. Зачем было взрывать мирных граждан, Кэп?
— Я не взрывал мирных граждан, Тони. Это был отвлекающий маневр, мне нужно было создать панику и расстроить план Гидры до того, как Баки начнет стрелять. — Стив устало потер глаза. Сейчас план уже не казался ему настолько хорошим, но иного способа он и правда не видел. До сих пор. Сами по себе взрывы никому не повредили, как и было рассчитано. А вот паника… — Я не мог дать ему убить, снова, понимаешь?
— Конечно, Кэп, — вдруг сообщил Тони почти дружелюбно. Стив даже встрепенулся, хотя некоторая ядовитость напрягала. — Я понимаю. Ты окончательно поехал на теме своего друга. Скажи мне, только честно. Ты с ним спишь?
— Что? — Стив нахмурился.
— Ты. С ним. Спишь? — повторил Тони, и от дружелюбности в его голосе не осталось и следа. — Знаешь, это многое бы объяснило. И твою нелепую псевдодевственность, и предательство всех и вся, включая собственные принципы, и безумные планы. Ты бы ведь мог позвонить мне, например. Конференция стран Африки в Алжире вполне значимое мероприятие, новых Мстителей отпустили бы помочь, поверь, даже Росс не нашел бы, что возразить. Да, Баки посадили бы в тюрьму, но это ведь к лучшему для твоего чокнутого друга, которого может подчинить себе любой мудак с красной книжкой, не так ли? Вы и сейчас держите его на привязи, наверняка, раз уж он под кодами, а ты позвонил мне, чтобы разобраться со старым советским компьютером. Но нет, ты не позвал меня. Предпочел взрывать гражданских…
— Откуда ты знаешь про советский компьютер? — Стив нахмурился сильнее. Слушать отповедь Старка, тем более такую несправедливую, но во многом точную, было неприятно, но Тони явно знал больше, чем должен был, и это напрягало. Впрочем… — Тебе Нат рассказала?
— Что? Ха, да. Да, мне рассказала Романов — и про архивы из Челябинска, и про твоего нового друга Брока Рамлоу. Рамлоу, Стив! Чем ты думал вообще? — Тони уже почти кричал, и, помимо раздражения, Стив с удивлением распознал в его голосе совершенно искренний гнев. И беспокойство.
— Тут все сложно, Тони. Я смогу объяснить, но позже и лучше бы лично. Понимаешь, он… — Стив замялся.
— Верный пес? Дикий волк? Скрытый оборотень? Тайный мутант? — услужливо подсказал Тони, не скрывая насмешку в голосе.
— Да… Ты не поверишь, но да. Все это, — Стив потер пальцами переносицу, чувствуя, как он невероятно устал. Говорить с Тони было трудно. Выматывающе. — И оборотень и, видимо, мутант, и дикий волк, и при этом верен мне, как пес. И он успел зачесть Баки какую-то кодировку, которая вывела его из модуса Зимнего, но большего я не знаю, и это сводит меня с ума. Вся ситуация сводит, пойми меня, Тони. Я хотел спасти Баки от жестокого мира, тебя от жестокой правды, а себя от неизбежного выбора, и в итоге все окончательно запуталось и испортилось. А теперь я даже не знаю, не причиняет ли кодировка Рамлоу Баки еще большего вреда! И не знаю, как извиниться перед тобой так, чтобы ты меня простил.
Стив устало замолчал. Он совершенно выдохся на этой тираде, на пару мгновений позволив себе осознать всю боль, стиснувшую его сердце железными когтями страха, недоверия и отвращения к себе.
— Не могу сказать, что твои подозрения безосновательны, — спустя длительную паузу тихо отозвался Тони, — но у меня слишком мало данных. Ты знаешь, что именно Рамлоу сказал Барнсу?
— Да. Да, знаю, — Стив машинально потер переносицу, сосредотачиваясь, воспроизвел, постаравшись максимально приблизить незнакомое произношение к оригиналу, — Vera. Stal`. Unost’. Yabloko. Be-la-ya ko-by-la. Yarostnyi. Noch. Derzhava. Dvadtzat’. Pobeda. Vera означает веру, доверие, — пояснил он тут же, — по крайней мере, я сделал такой вывод из поведения Баки.
— И где сейчас твой… — Тони замялся, но воздержался от красочных эпитетов. И просто вложил весь возможный яд в одно слово: — …друг?
— Наблюдает за операцией. Брок получил серьезные ранения, и хирурги борются за его жизнь, а Баки считает его кем-то вроде куратора и не отходит от него ни на шаг.
— А тебя он за куратора не считает? — проницательно поинтересовался Тони, и, удивительное дело, в его тоне не было даже намека на насмешку.
Стив горько хмыкнул, потрогал уже почти рассосавшийся синяк на скуле.
— Нет. Нет, Тони, меня не считает и на данный момент не узнает.
— Хм, то есть ты оставил своего смертельно-опасного киборга с перепрошитыми Рамлоу мозгами наблюдать за операцией над куратором, которая не факт еще, что удастся, совершенно одного, а сам плачешься мне по телефону? Ладно, Роджерс. Я ни хрена тебя не простил и вряд ли это произойдет в ближайшие пару тысяч лет, но ради общего блага, и особенно ради жизни несчастных жителей Ваканды, я приеду и разберусь, что там накодировали эти русские. А ты обещаешь мне держать своего ручного асассина при себе и не мешать мне. Обоих асассинов, в случае, если Рамлоу выживет. И еще, самое важное, — Тони снова замолчал, и Стив буквально слышал, как действительно важное готово сорваться с его языка. Но прошла пара мгновений, а Тони так и не решился, и вместо того, о чем подумал, сообщил: — Я думаю, stal` относится к протоколам безопасности. Не твоей безопасности, Роджерс. Будь осторожен, я уже вылетаю.
И три коротких гудка возвестили, что разговор окончен. Стив какое-то время бездумно смотрел на вновь омертвевший телефон, потом встрепенулся и направился внутрь, к операционной.
========== Глава 13 ==========
Он стоял, прижав живую ладонь к смотровому стеклу, и напряженно смотрел, как работают хирурги. Сразу две бригады — одна у торса, другая у бедра. Тактический костюм с командира срезали, и прежде, чем его закрыли стерильной простыней и увезли в операционную, Агент увидел раздробленное бедро, дыру в груди и в плече. С такими ранениями не живут, он знал.
Не живут.
Показания приборов, тем не менее, были относительно оптимистичными. По крайней мере, пульс у командира все еще был. Агент прижался к прохладному стеклу лбом, позволил себе чуть прикрыть глаза.
В голове шумело. И болело, где-то над правым глазом. Боль была острой, точечной, навязчивой, и чутко ассоциировалась с большим обеспокоенным лицом того, светловолосого, который назвал командира «глупой псиной».
От этой фразы внутри поднялась волна ярости. Никто и никогда больше не назовет так командира. Никто не посмеет сделать с ним — с ними обоими, — то, что обычно следовало за этими словами.
Но в остальном светловолосый вызывал беспокойство, непонятную тревожность. Агент знал его, в этом он был уверен. Имя вертелось на языке назойливым зудом позабытого слова, обрывком мысли, который все никак не получается облечь в слова.