Послышались шаги — легкие, едва слышные шаги хорошо тренированного, но все еще слишком тяжелого человека. Агент отследил краем глаза смутное отражение в стекле, едва заметно напрягшись.
Светловолосый.
Он подошел, встал совсем рядом. Слишком близко.
Агент нахмурился и сделал короткий шаг в сторону, увеличивая дистанцию, чем вызвал у светловолосого горестный вздох. Для этого пришлось, понятно, от стекла отлепиться, и взгляд невольно скользнул по мучительно знакомому лицу. Новая вспышка боли затопила правый глаз раскаленной лавой. Агент нахмурился и с утроенным вниманием начал следить за ходом операции за стеклом. Одновременно хотелось, чтобы тот, другой, немедленно ушел и остался.
Противоречие.
— Он выкарабкается, — сказал светловолосый. — Ты не представляешь, какой он упрямый.
Агент молча смотрел вперед. Ломило виски, затылок словно залили свинцом, резало глаза. И все это из-за светловолосого.
Единственным, что успокаивало боль и давало чувство твердой опоры, был код от командира.
Доверие.
Защита.
Воспоминания о юности… С этим все еще была определенная проблема. Агент помнил какие-то отрывки и двое прошедших суток. Помнил боль экстренной разморозки и обнуления. Помнил душный ящик, в котором его заперли сразу после, связанного, дезориентированного. Темноту и панику — тоже помнил.
А вот юность не хотела к нему возвращаться. Возможно, подумал Агент, это все потому, что юность была точно такой же. Беспросветной, болезненной и воняющей пóтом. Юность…
Светловолосый определенно был с нею связан, судя по тому, какой тошнотворной болью отозвалась попытка снова вспомнить хоть что-то ранее разморозки.
Забота о собственном теле. Агент снова нахмурился. Этот пункт начинал становиться критичным — он чувствовал, как от него воняет, а живот потихоньку сводила судорога голода и вполне ожидаемых процессов пост-стазиса, из которого его вывели рывком, а не как положено. Стоило бы заняться собственным телом, но Агент физически не мог заставить себя разорвать зрительный контакт с командиром.
Вот отмена миссии радовала. Код позволил Агенту выйти из модуса Солдата, и спроси его сейчас куратор, что он думает о задании, ради которого его так грубо вырвали из криосна, Агент не постеснялся бы применить все известные ему эпитеты на русском и еще столько же на немецком. Потому что миссия была безумной, спланированной на коленке и явно подразумевала, что Агента ни в грош не ставят, а его жизнь не имеет ценности. Это бесило. Агент знал цену себе и своим навыкам. Знал, что, если бы ему дали волю и немного времени, он бы подготовил и провел все намного лучше. Эффективнее. И уж точно бы не попался.
Впрочем, тогда он мог и не встретить командира. Или успеть застрелить его раньше, чем тот произнес бы код отмены.
И светловолосого, снова сократившего дистанцию и мнущегося совсем рядом, в шаге от Агента, тоже.
От этой мысли стало совсем тошно, Агент неразборчиво фыркнул себе под нос и повернулся к Ро… Боль обожгла теперь уже оба глаза, защемила ровно посередине лба. Агент оставил попытки вспомнить и просто нахмурился, разглядывая светловолосого.
По идее, ему сейчас следовало передислоцироваться в безопасное безлюдное место и ждать, если рядом не было куратора или хэндлера. Заниматься собственным функционалом, не отсвечивать, восстанавливаться. Работать с памятью. Обеспечить себе суточный сон, а затем выправить стандартный режим и придерживаться его достаточно длительное время, чтобы запустить в организме системы восстановления на максимум. Читать книги и газеты. Внимательно следить за окружающим миром. Вспоминать и ждать, максимально долго.
У него даже когда-то получилось выполнить всю директиву, Агент четко это знал. Не сразу, взяло время найти безопасное место, окопаться там, снизить уровень стресса до приемлемого.
…Заклеить стекла газетами…
Агент моргнул, нахмурился. Светловолосый промелькнул в секундном воспоминании, и лицо имел тогда примерно такое же глупое и скорбное.
Кто ты вообще такой?
Агент бросил короткий взгляд на операционную. Командира он знал. Помнил очень хорошо. Брок Рамлоу, так его зовут. Командир, человек и волк. Агент помогал ему, а он помогал Агенту. Он добыл код, позволявший Агенту развивать личность. Он позволил Агенту… Черт, как больно.
Сейчас командир был там, за холодным стеклом, в жестком белом свете операционной. А тот, другой, не был ни куратором, ни хэндлером, только головной болью. И лицо это скорбное, словно светловолосый командира уже похоронил. Агент оскалился, чем вызвал у человека напротив натуральные брови скорби.
— Баки… — произнес тот, вызвав новую острую боль, на этот раз в левом виске. Сука.
— Nahuy Баки, — огрызнулся Агент по-русски, набычившись. Ему не нравилось это имя. Слишком… Слишком.
Тут двери операционной распахнулись, и Агент почувствовал новую волну злости. Он отвлекся на светловолосого и не отследил всю операцию. Определить уровень опасности для командира теперь будет сложно. Брока перевязали, подключили к мобильному аппарату искусственного дыхания, сменили капельницу и куда-то повезли. Агент двинулся за ним, словно был куском железа, а командир — магнитом, но тот, другой, положил руку Агенту на плечо.
— Стой, — глухо попросил светловолосый. Не приказал.
Агент недовольно остановился, дернул плечом, но выворачиваться из хватки пока что не стал. Рука светловолосого сжалась крепче.
— В реанимацию не пустят, — терпеливо произнес он. — Не в этой одежде. Там стерильная среда, а мы с тобой грязные. Надо помыться.
Агент знал, что если понадобится, то он пробьется в палату командира без труда. Кругом были одни гражданские — кроме того, другого. Которому он, кстати, руку прострелил. Агент повернулся и окинул светловолосого внимательным взглядом. Огромный. Функциональный. Тренированный — это заметно. Опасный. На руке повязка, но явно недостаточная для пулевого ранения. Да и сам светловолосый ведет себя и двигается так, словно никто в него не стрелял шесть часов назад. Скорость регенерации даже выше, чем у самого Агента, поразительно.
Вот бы еще командир так же быстро восстанавливался.
Врачи с каталкой тем временем скрылись из виду, но светловолосый прав — стерильность важна. Любая инфекция сейчас опасна для командира, он уязвим. Агент должен сделать все, что в его силах, чтобы снизить уровень опасности.
— Протокол «личная гигиена», — произнес Агент, задумчиво взглянув на светловолосого. Боль над глазом, как ни странно, слегка отпустила. Словно бы идти навстречу этому странному, опасному, знакомому человеку было правильно. Разговаривать, а не ломиться за ответами в собственный измученный электричеством и кодировками мозг.
— Да, — с непонятной эмоцией произнес светловолосый. — Личная гигиена. Пойдем? Здесь есть душевая, которой мы можем воспользоваться. И чистая одежда там тоже есть.
Его имя все так же плясало на краю памяти, но никак не давалось. А еще, с удивлением и неприязнью отметил Агент, светловолосый был похож на последнего куратора, только выше, сильнее и моложе. И все же Агент пошел за ним, за неимением лучшего выбора.
Они прошли три лестничных пролета вверх и длинный, необоснованно просторный коридор. В этой стране не жалели денег на медучреждения. Впрочем, они явно в элитном заведении, и, пожалуй, по этому поводу тоже стоило бы напрячься, но у Агента было слишком мало информации для выводов на данный момент. Он решил, что наиболее разумно сейчас следовать указаниям светловолосого — пока тот не нарушит весьма узкие границы дозволенного, конечно. Но Род… Оу. Все еще больно.
— Вот, пришли, — сообщил светловолосый, открыв не отличимую от соседних дверь. За ней обнаружилась небольшой жилой бокс, дорогой, но абсолютно казенный, и уже в нем — дверь в санузел с просторной душевой кабинкой. Светловолосый остановился в нерешительности, слишком большой для этого помещения. Он казался сейчас неуклюжим, настолько сложно ему было управляться со своим огромным телом в явно неловкой для него ситуации. Интересно, подумал Агент, прекрасно зная, что в бою этот же нелепый здоровяк превращался в отточенную боевую машину. Он мог бы быть отличным Солдатом, если бы меньше сомневался и перестал обращать внимание на случайные жертвы.