Стив широко улыбнулся и совершенно рефлекторно похлопал себя по колену, словно Брок сейчас был четвероногим и мог подойти и прижаться к нему.
— И, кажется, я чертов извращенец, — сообщил Стив раньше, чем Брок успел начать говорить, — ведь я сплю со своей собакой.
— Я волк, — Брок плавно стек на пол и положил голову Стиву на бедро. Вздохнул, помолчал, уселся на задницу, повернувшись к Стиву спиной и запрокинув голову ему на колени. Закрыл глаза, затянулся, так что кадык заходил под натянувшейся смуглой кожей, и Стив подумал, что с такого ракурса Брок тоже хорош. Горячий чертяка, воплощение плохого парня из девичьих фантазий. И теперь Брок его, весь, без остатка, вместе со всей своей сногсшибательной сексуальностью.
— Я убил своего отца, — наконец признался Брок, — Загрыз, когда он пытался убить мать и Мэри. Пирс заснял. Было видео. У Пирса вообще было много видео. Как отец учил меня перекидываться, как учил охотиться, как мы с ним грызлись. Как я его загрыз. В Гидре был отдел, занимавшийся поиском таких вот… Мутантов. Необычных людей, черт. Не знаю, как они нас находили, но находили, ставили под наблюдение, выясняли степень полезности и подлавливали на чем-то. Немного, насколько я знаю, по крайней мере именно оборотней. Лично я помог выследить одного парня, он умел превращаться в медведя. Краем уха слышал про росомаху и пуму, но хрен его знает, правда это или нет. Была еще женщина, умела превращаться в огромного, сука, барсука, но она быстро сдохла в боях, как была в своем зверином обличье. А насчет ЩИТа… Ты такой идеалист, Роджерс. Гидра была повсюду, даже я не знал всех ее членов. Кому можно было довериться? Да и… Зачем? Гидра меня полностью устраивала, знаешь ли. Порядок, пусть и через боль, тройной оклад двойного агента, радужные перспективы. Но потом появился Агент и вся эта срань с его содержанием, а затем ты нарисовался, Капитан Идеальная Задница.
Брок открыл глаза — желтые, светящиеся, усмехнулся во весь рот. Клыки у него были сейчас не такие внушительные, как в звериной форме, но все еще острые и длинные. Магнетически притягательные. Стив усмехнулся, провел большим пальцем по его губам, очертил линию подбородка, положил ладонь на напряженную шею. Под пальцами пульсировала вена в такт собственному сердцебиению Роджерса. Мысли в голове бродили самые горькие, но ни одна не была достаточно важной, чтобы отвлекаться от разговора, так что Стив спросил:
— А что насчет семьи?..
— Моя мать вервольфом не была, — вздохнул Брок, жмурясь от его прикосновений. Забытая сигарета тлела у него в пальцах, осыпалась пеплом на теплый от утреннего солнца бетон, — В моем роду оборотничество наследуется по мужской линии. Первая смена формы — в начале пубертата. Никаких милых щенят на разъезжающихся лапах. — Он снова вздохнул. — Сестра моя, как ты понимаешь, тоже была обычным человеком. Отец учил меня всему, но он был алкоголик и пиздюк, и бил нас всех смертным боем, пока мог. Сильный был, пиздец просто. Ну, я и вырос таким, готовым горло грызть при малейшей в свою сторону агрессии. А Пирс… Он это во мне до совершенства доводил, когда заставлял драться на арене против псов. Хер его знает, зачем на самом деле он это со мной делал, может и просто потому, что старый, помешанный на контроле извращенец был. Но у него получалось, Кэп. Держал мой разум под полным контролем, я, грешным делом, какое-то время реально думал, что так и надо. Идейной Гидрой так и не стал, но был чрезвычайно к тому близок, потерял всякую связь с внешним миром и чертову эмпатию к окружающим. После каждого боя на арене сдохнуть хотел, мир превратился в череду боли и агрессии, ну и нахера тогда быть хорошим? Вот я и не был, пока Пирс, на свою беду, не приставил ко мне Агента. А Барнс… Я тебе не объясню, Кэп, но это было больше, чем словами выразить можно. Мы оба были пустые, сожранные изнутри, перемолотые системой в фарш. И все же он нашел для меня теплоту и внимание, а я нашел их для него. Крохи, мелочь для обычных нормальных людей, а для меня это словно целый мир был… Черт.
Брок нахмурился, открыл глаза, заглянул Стиву, казалось, в самую душу.
— Вот ты же считаешь, что я спокойно смотрел на его пытки, не так ли? Ну, считал, по крайней мере. А я нет, я бесился страшно, умирал каждый раз, когда он кричал, старался беречь его на заданиях, обманывать систему, уберегая его от обнулений хотя бы иногда. Хуево это работало, но выдерни я его раньше времени, нас обоих здесь бы не было, уж поверь. Пирс следил за мной, он за всеми следил, было чертовски сложно ходить по этому острию, не перестрелять всех техников в том чертовом зале для обнулений… Блядь. Пойми, Кэп, Барнс — он из моей стаи. Не оборотень, нет, просто он никогда не боялся меня. Да ебаный свет, он меня любил, когда даже я себя ненавидел, и это… Он мой, а я его, и мы вместе. Вот так, даже когда я не мог его полностью защитить. И нет, мне не стыдно за это. Больно и горько, что я раньше не смог, но не стыдно. — Брок тяжело вздохнул и завозился, устраиваясь между ног Стива удобнее. Вспомнил про сигарету, затянулся, долго и сладко. Выдохнул. — Мы были как одно целое, кожа к коже, шкура к шкуре. Пирс потом это понял, но уже поздно, когда ты устроил большой тарарам после неудачной попытки покушения.
Рамлоу хмыкнул, пустил дым жиденьким колечком.
— Скажи, вы там весело на мосту потанцевали? Моя хореография, как и приказ, перебивший прямую установку Пирса. Так бы Бак тебя снял снайперкой с ближайшей высотки, и хуй бы тебе новый мозг в голове отрастили хоть какой зашибенной сывороткой не накачивай.
— Да, я помню, Баки уже посвятил меня в подробности той операции, — задумчиво сообщил Стив, которому стало немного больно дышать из-за комка в горле. Как же он ненавидел Гидру. Всегда ненавидел, а сейчас снова вспомнил, какое это яркое и всеобъемлющее чувство. Уродливый механизм, перемоловший столько жизней ради мифической, глупой цели все упорядочить и всех подчинить. Сколько тираний ни было на этом свете, все они были одинаковы как по сути своей, так и по бессмысленной жестокости.
— Ты не представляешь, как я тебе благодарен, — совершенно серьезно ответил Стив, чуть сжав пальцы. — Наверное, потому, что я сам еще не до конца представляю, насколько я тебе благодарен. Ты спас Баки жизнь… И сам выжил. И нашел его. Как вообще?
— А хер его знает. Луна привела, — Брок фыркнул, чуть расслабился, словно выговорился наконец и выпустил из себя то, что и ему самому мешало спокойно дышать, — Так бывает, главное, научиться инстинктам доверять… Когда я осознал, что мы с Агентом оба сдохнем в этой сраной Гидре, я начал готовить пути отступления. Ну и… Подготовил. Лежки, тайники, пути отхода, документы. Для Страйка это проще было делать, а вот Барнс… С его рукой в самолетах незаметно не полетаешь, а из тех же Штатов убраться ему было необходимо. Вот я и наметил ему несколько маршрутов морским транспортом, только не был уверен, что очередное обнуление не похерит всю работу. Как видишь, получилось.
— Получилось, — эхом повторил Стив и оба они замолчали. На террасе повисла тяжелая тишина, тягучая, как патока, с ноткой горечи. Стив рассматривал голого Рамлоу, сидевшего между его ног, доверившегося, открытого сейчас, как никогда, и думал, что вот, это его волк и его человек, отныне, присно и вовеки веков, аминь. И что Бог, безусловно, существует, потому что Бог есть любовь, и именно любовь — жалкие ее крохи, которыми делились друг с другом два абсолютно эмоционально нищих человека в самое черное время своей жизни, — смогла прорасти в их сердцах и вывести из тьмы к свету. Спасти их. И его.
— Рамлоу, — тихо позвал Стив, моргнув и без всякого удивления ощутив влажную дорожку на щеке. Слишком много пафосных мыслей, подумал Стив, сглатывая совершенно каменный ком в горле. Никуда не годится. Нужно срочно предпринимать меры. — Неужели первое, что ты обо мне подумал, это Капитан Идеальная Задница?