— Совсем необязательно. Одно может быть вообще не связано с другим. Твоя сестра вела опасный образ жизни. Ты — возрождающийся Феникс. Эти два факта — случайные совпадения. Но вот ближе, чем ты думаешь, убийца вполне может быть. Возможно, ты лишь чуть потянешь айсберг — и он покажется. Главное, чтобы враги не нашли тебя раньше, чем ты их.
Это точно.
— Еще не раздумала тянуть?
— А что мне еще остается?
Если уж врагами Зорка умудряется обзавестись везде. И с катастрофической скоростью. Куда ни плюнь — везде не Миха, так Алик.
— Бежать как можно дальше. Брата в охапку — и бежать. Не дожидаясь никакого лета. Пока на тебя не вышли еще и какие-нибудь охотники за Фениксами.
— А такие есть?
— Понятия не имею. Но если есть сверхъестественное явление, то найдутся и те, кто захотят получить с него выгоду. Или просто изучить. И вторые, возможно, еще опаснее.
— Да уж! — Зорка поежилась.
Жизнь решительно становится всё круче и непредсказуемее. Будто до этого всё шло гладко и безоблачно. Будущее просто под ноги стелилось. Ковровой дорожкой.
— А еще не будем забывать о любителях жертвоприношений, — уголок губ Галины Петровны дернулся. — Вдруг у них тоже есть какие-то свои законы и правила?
Запросто. Даже у «братков» есть понятия.
— Вы сами напомнили о маме. И… если бы я вдруг решила оставить всё, как есть, и не искать дальше? Что тогда?
— Думаю, слишком поздно. Колесо запущено. Теперь оно завертится быстрее и быстрее. Теперь — только бежать. Как в свое время я.
— Я не могу. С одним Женькой я еще попыталась бы. Но мама — больна.
— Тогда удачи, Катя. Вдруг тебе повезет? И если уж решила играть, то не будь пешкой.
— А кто же я еще? Только пешка еще может дойти до восьмой линии. А другие фигуры — нет.
— Значит, ты — белая пешка, — через силу улыбнулась Галина Петровна. — Черная идет до первой… Кто бы нас послушал — решил бы, что разговаривают двое ненормальных, а не врач с пациентом, — рассмеялась она. — И будь осторожнее со своими снами. Как бы там ни было, нам неизвестно, добрая или злая сила их посылает…
Стук в дверь. Мягкий, деликатный… будто неуверенный. Охотники за Фениксами? Вежливые и культурные?
— Немного раньше времени… — нахмурилась Галина Петровна.
— Следующий пациент?
— Мой бывший студент. Я его тоже приглашала на сегодня. Хотя с тобой мы уже задержались…
Что за дурацкая тревога вдруг возникла? И еще более дурацкая неотвязная мысль, что студент — тоже Дэн?! Он никак не может быть юристом и психотерапевтом одновременно! А Галине Петровне нечего у него вести!
Впрочем, ведь психология на юрфаке есть наверняка!
Еще не лучше! В дверях маячит долговязая, сутулая фигура Бориса Ивановича. Даже очки на носу — те же самые.
А сам он даже забыл поздороваться с бывшей преподшей. Потому что застыл, разинув рот. Пялится на Зорку.
Хоть бы глаза опустил, что ли?
Дать в морду прямо сейчас или сначала предложить выйти? Без разницы.
Всё равно этот врач-сутенер теперь раскроет Зоркино инкогнито. И не только Галине Петровне.
Паршиво!
— Зорина? Зорина Светлова? Это ты?
— Катя! — грубо поправила она. — Или хотя бы Рина. И на «вы» желательно.
Удивления на лице Галины Петровны — ни капли. И не ждала, что к ней под своим именем придут.
— Я так понимаю, вы знакомы. Борис, тебя мне можно звать по имени, или ты известен Кате тоже под псевдонимом? Ты мне его назовешь?
— Можно… Галина Петровна, извините… я сейчас. Мне нужно объясниться… Рина… Катя… вы можете выйти?
— С удовольствием! — процедила девушка.
С огромным.
Все-таки перед психологом как-то неудобно. Такой доверительный разговор только что был… Вот тебе и инкогнито.
Не сбежал бы! Хотя… уж его-то Зорка догонит. И очень быстро.
— Итак, Борис Иванович! — угрожающе начала она еще на лестнице. — Не знаю, что мне хотели сказать вы, но у меня точно есть к вам пара вопросов. По поводу Михаила. Вы меня к нему привели просто по дружбе, или он вам за каждую девочку процент отстегивает?
Он вдруг мучительно покраснел. Надо же! Стеснительный сутенер.
— Я понимаю, как это выглядело… Сейчас действительно понимаю. Но я не думал, что Михаил… Он же мой друг.
— Скажи мне, кто твой друг…
— Наверное… вы вправе так обо мне думать… — в глаза Борис Иванович не смотрит упорно.
Все-таки врет? Или действительно не ждал подобных фортелей от друга лепшего? И до сих пор его оправдывает?
И что с ним, таким, делать? Не бить же, в самом деле.