Отступить?!
Да, наверное, нужно было отстраниться, напомнить, что…
Да к черту все! Я хочу хоть раз… всего лишь раз…
И я сама прикусываю Егору губу, чтобы тут же зализать ее языком.
И это срывает стоп кран.
Меня никогда еще так не целовали! В каждом прикосновении не страсть и не жадность. Нет. Это нечто большее… Жизненно необходимое. Словно Егор заполучил что-то запретное — то, что у него вот-вот отберут, а он не собирается отдавать!
— Моя! — отстраняясь на секунду, чтобы сделать вдох, рычал оборотень. И мне хотелось ответить «Твоя!», но я молчала. Все эти правила о приличиях, запреты, что в нас взращивают с самого детства давили, заставляя смолчать. И мне оставалось лишь проводить ладошкой по обтянутой белым хлопком груди, в которой грохотало сердце оборотня.
Но Егор все понял сам, он расслабился, словно перестав бояться, что я вырвусь. Ласково провел рукой от моей талии вверх по спине.
— Женя! — Егор, кажется, даже на миг улыбнулся.
А я?
Я спрятала лицо на широкой груди. Но долго смущаться мне не дали. Ласковые пальцы скользнули мне на щеки оглаживая и заставляя приподнять лицо. Чтобы вновь взглянуть в омут карамельных глаз.
Нужда и трепет, страсть и нежность смешивались в медовом омуте, закручивались цветными вихрями, манили и обещали. Егор смотрел на меня не моргая и, кажется, не мог насмотреться.
— Так я одену? — спустя вечность спросила я.
— Да! — глаза Егора полыхнули золотом, а сам он присел на кровать, утягивая за собой и меня.
— Так будет удобнее! — не отпуская рук от моей талии, пояснил Бутурлин. Я стояла между ног оборотня, опираясь на его плечи.
Так и в самом деле было удобней. Вот только руки Егор отпускать не собирался, а я даже через одежду чувствовала жар, исходящий от больших и сильных ладоней мужчины.
Это не нервировало, нет. Наоборот. Но… не давало сосредоточиться. Как и то, что пришлось наклониться, застегивая замочек.
— Ну, вот и все! — улыбнулась.
И была тут же усажена на колени.
— Спасибо! — меня чмокнули в нос. Но не успела я перевести дыхание от облегчения, как Егор заявил. — Я хочу большего, Женя! Ты моя! И я хочу тебя всю! Но не сейчас. Я понимаю.
Я не нашлась с ответом, но он и не требовался.
— Я все понимаю, Жень! — продолжил Бутурлин. — Я привезу Игоря, и мы поговорим. Поговорим, как цивилизованные люди. Но я очень надеюсь… — тут Егор замолчал, сильнее сжимая меня и втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, — что итог разговора мне понравится. А пока, Жень, прошу, не покидай территорию стаи. Это опасно.
— Хорошо. Только не оставляй меня в неведенье. — попросила я, прекрасно понимая, что сожру себя, если у меня не будет информации. — Звони.
— Обещаю!
— И еще… — я встала с колен оборотня и достала еще один амулет — Передай Игорю. Пожалуйста! — попросила, видя, что Егор застыл.
Он уже встал. И сейчас стоял, прожигая глазами амулет в моих руках. А я не придумала ничего лучше, чем уткнуться носом ему в грудь, туда где теперь висел камень с головой волка. И провести руками по напряженному телу.
— Я вчера получила два камня. — прошептала я, почти на грани слышимости, но Егор услышал, крепко прижимая меня к себе. — Значит Игорю он сейчас тоже нужен. Передай.
Сильные ладони прошлись по моей спине.
— Передам. — пообещал Егор, целуя меня в висок.
Взял амулет Игоря и положил себе в карман.
Глава 11
Егор уехал через час. Провожать Альфу пришел и Алексей Никитич — Бета стаи. Привел с собой старшего сына, чему была рада Настёнка и девушку лет двадцати пяти.
— Познакомьтесь, Евгения Михайловна, — представил девушку Бета, пока Егор, что-то объяснял одному из соклановцев, со странной кличкой Леший. — Это моя сестра — Людмила.
— Приятно познакомиться, Евгения! — протянула я руку эффектной брюнетке.
В отличии от меня, Людмила была при полном параде: на лице яркий макияж, длинные черные волосы, собранные в высокий аккуратный хвост, деловой костюм — двоечка, черные лодочки на шпильке. Вроде бы все строго, но… Девушка знала, как преподнести себя. Стоявшие у машины ребята охраны уже все глаза сломали, поедая бедра оборотницы, стянутые до невозможности узкой юбкой. Я поражалась, как она вообще умудрялась в ней переставлять ноги.
— Мне тоже! — улыбнулась брюнетка. Только улыбка девушка была через чур профессиональной, чтобы поверить в ее искренность.
Тут к нам подбежала Настя и я с облегчением выдохнула. О чем говорить с этой Людмилой я не знала. Не нравилась она мне. Да и я ей, видать, тоже.
А дальше все завертелось.
Егор, раздав ценные указания своим людям, направился к нам. Но по пути был окликнут Людмилой.
— Альфа!
— Не сейчас, Людмила! — передернул он плечами, даже не взглянув в сторону девушки, — Все вопросы к брату, он тут теперь за старшего.
— Береги себя, Егорушка! — Петровна прослезилась, когда он прижал ее в объятиях.
— Ну, Ба, ты чего? — чуть отстранившись, Егор в упор посмотрел на старушку.
— Все, все! Стара стала, сентиментальна! — вытерла она уголком фартука глаза. — Но ты береги там себя, Егорушка!
— Обязательно! — кивнул Егор, переводя взгляд на меня. И мне совсем не показалось, что в глазах оборотня вновь расплескалось золото.
Мы так и стояли, глядя в глаза в шаге друг от друга. Пока я не сделала этот шаг, прижимаясь к широкой груди. Слова сейчас были лишними. Он все сказал, лишь нежно, но крепко обняв меня, а я ответила, прижавшись к нему всем телом.
— Возвращайтесь! — тихо прошептала я. И Егор тяжело вздохнул, слегка усилив захват.
— Ты будешь меня ждать? — спросил он хриплым шепотом.
— Я буду ждать вас обоих. — скрывать правду было не в моих правилах.
— Ну, хоть так! — горько усмехнулся Альфа. — Обещай, что не покинешь территорию стаи! — Егор приподнял мое лицо. Потемневший медовый омут впился в меня.
— Обещаю! — не имея возможности отвести взгляд, ответила я. В груди бушевал ураган чувств, название которым я знала. — Только возвращайся поскорее, пожалуйста!
— Обещаю! — хрипло ответил Егор. Чтобы тут же отстранится и присесть перед Настей.
— Береги маму, Солнышко! — щелкнул он ее по носу.
— Хорошо, Альфа! — звонко ответила дочка.
После этого Егор встал и, уже не оглядываясь, сел в машину. Проследив, пока черный джип выедет со двора, мы с Настёной ушли в дом. Тяжело было видеть столько незнакомых лю… нелюдей. Без Егора я остро ощутила себя здесь чужой.
А вот Петровна задержалась и от нее не ускользнул полный ненависти взгляд, что сестра Беты — Люська, бросала в спину Луны.
— Эх, Егор, Егор! — тяжело вздохнула старая женщина, берясь за дверь.
Егор уехал и потекли однообразные будни, приправленные томительным и напряженным ожиданием. Оно словно кислота разъедала душу, вытягивало жилы. И чем больше проходило дней, тем труднее было огоньку надежды зарубцовывать раны, пугающие висящими ошметками души.
И пусть днем я могла стараниями Петровны и Насти изображать из себя вполне живого человека, но наступала ночь…
Ночь.
Я ненавидела и до дрожи боялась это время суток. Ночи в одинокой постели, когда хотелось выть и лезть на стену от мыслей воспаленного мозга. Когда темнота по углам услужливо вырисовывала жуткие сцены срежиссированные взвинченной фантазией.
Ночи стали моим проклятием!
Я как могла оттягивала время, когда приходилось оставаться один на один со сводящими с ума мыслями и чувствами. Допоздна засиживалась с Петровной, пыталась засыпать в комнате дочери, заваливала себя изнурительным физическим трудом…
Ничего.
Ничего не помогало. Я все равно просыпалась посреди ночи от одного и того же кошмара, словно кто-то раз за разом прокручивал для меня фильм, с каждым разом позволяя увидеть чуть больше.