- Ах покоиться... - прошипел Лешик. - Ну вот пусть бы и покоилась! Вот же стервь! При жизни ею была, а уж после смерти вообще озверела! - парень вцепился себе в волосы и начал дергать их.
- Полегче! - возмутилась я. - Не надо так о мертвых...
- О мертвых?! Мертвых?! - окончательно взбеленился Хозяин. - О мертвых не надо так, а вот о живых... - протянул он.
- О каких живых?! - взревела я. Надаю, честное слово надаю по ушам этому возмутителю спокойствия и памяти! - Я сама видела, как Агнешку огонь пожрал. Ни следочка не оставил, только пепел, что я собрала и в реку кинула. Опомнись! У тебя никак несварение...
Леший меня перебил.
- У меня не несварение, у меня заворот! Мозгов! И то ли еще будет! - с ужасом вздохнул Хозяин.
- Это еще почему? - снова удивилась я.
- За мной, - скомандовал зеленоволосый. - Я лучше тебе покажу.
И мы потопали вдоль реки. Силой своей Леший раздвигал плотные заросли кустарника, освобождая путь. Поддерживал меня, не давая свалиться в тронутую стылой осенью реку, и все ругался, ругался сквозь зубы. Поносил глупых ведьм, еще более глупых племянниц и даже Князя задеть умудрился, хотя к чему Вацлава он приплел я сообразить не смогла.
- Смотри! - рявкнул Лешик.
И я посмотрела...
А на дне реки, в небольшой запруде, словно бы покрытой сверху тонкой почти прозрачной пленкой, лежало тело. Женское тело. Зеленые волосы, зеленоватая же кожа и волосы цвета молодой листвы. Глаза инороди, да именно так, были еще закрыты, да и грудь еще не ходила, однако, существо уже не лежало спокойно, а дергалось, руками взмахивало и перекатывалось.
- Агнешка! - выдохнула я. И села. Вот этого я никак не ожидала.
- Ясно теперь?! - Леший сел рядом.
- И кто же она теперь? - спросила я. Потерла глаза. Так, на всякий случай. Щипать не стала, понятно - не сон, только не легче мне от этого.
- Лесавка.
- То есть... - сглотнула. Уголок рта дернулся. Мда... Не смеяться. Не смеяться. - А... а... Уй, прости не могууу! - простонала я и захохотала.
- Чего ты ржешь? Ну чего ты ржешь?! Я тут перед ней расстилаюсь, сердце свое треплю, а ты потешаешься?! Я вам помог, вестников рассылал, тропинки мотал, а вы... ладно бы свинью подложили, но жену-то на кой?! - Хозяин аж запрыгал от гнева. - Я что с ней делать буду?!
А меня распирало веселье. Было дело и не раз - жаловался Хозяин, дескать, владения большие, за всем смотреть не успевает, ему бы помощничков пару-тройку, но пока с Лесом столкуешься, пока он силы накопит довольно, чтобы добровольно отданное сердце переродить, столько времени пройдет... А если еще и Хозяин придирчивый, то жаловаться можно и до конца света, а желаемого так не получить! И ведь еще сердце еще раздобыть надо, а оно на дороге не валяется... Не выйдешь же к первому встречному с просьбой, отдай мил человек, не обижу! Не так поймут, догонят, переспросят и снова не так поймут...
- Ты, Лешик, мне все советы давал, теперь вот меня послушай, а не ногами дрыгай. Ты домик бы какой построил, чтобы было куда ее привести. Сам же знаешь, что инородь после второго рождения чувствует. Разброд и шатание в мыслях. Уже не человек, но еще и не другое существо. А тут ты, такой весь из себя красивый, в венке из лилий и в рубахе их крапивы...
- А из чего другого можно? - парень нахмурился.
- Чем тебе крапива не угодила?
- Жжется! - обрубил зеленоволосый.
- Можно, - разрешила я и продолжила сочинять, - так вот, венок, рубаха. Животинку в дом не забудь какую притащить, желательно убогую и калечную...
- А это еще зачем?!
- А затем, чтобы было к чему лесавке руки приложить, а то ведь она их к тебе приложит. И будешь у нее ты убогий и калечный. У нее ведь что первое просыпается? Желание обо всех заботиться! А кто более всего в заботе нуждается? - Хозяин Леса сник. - А если таких под рукой нет, то что? - Лешик на сей раз схватился за уши. - Надо добыть... И добудет ведь!
- Нет! - застонал Леший. - Нет...
- Да, да... Сам же просил! - поддела я старого друга.
- Да знал бы, молчал и рот себе зашил! - воскликнул парень.
Мы сидели и смотрели на запруду. Каждый думал о своем. Я радовалась. Конечно, лесавка не будет в полной мере Агнешкой, но и чужой мне не станет и кровь свою она признает, а уж чем это все обернется... Я скосила глаза на печального Лешего. Вот интересно, а чего он ожидал от Леса, когда на жизнь свою да на широту владений жаловался? Правда что ли промолчать стоило, ведь меньше просишь, меньше и отдавать придется, а тут выходит, до конца жизни Хозяин в долги влез.
Я снова хихикнула.
А ведь тетка моя точно знала на что идет. Потому и в костер без слова протеста вошла. А если она знала...
Меня осенило.
Я вскочила на ноги и понеслась через лес, забыв попрощаться с Лешим. И ладно. Не до меня ему. День-два, и лесавка глазки откроет. До этого времени еще столько всего Хозяину успеть нужно. Боюсь, он всех, кто помощи попросить осмелится... лесом посылать будет!
До Соснового добежала быстро. Запыхалась. В боку колотило. Сердце из груди выпрыгивало, но я была счастлива. И торопилась, очень торопилась этим счастьем поделиться. С кем? Да с Князем, конечно. Ведь если я все правильно поняла...
Оборотень не спал. Ну да, подействуют на оборотня лесные травки! Он, небось, проснулся как только Леший около села бродить стал. Староста сидел на лавке под окном и задумчиво жевал пирожки, что с вечера оставались. Рядом с блюдом стоял кувшин с компотом и две кружки. Я встала перед ним, на забор оперлась, отдышалась и подошла, едва не танцую на цыпочках.
- Кушать хочешь? - спросил он. А на губах улыбка загадочная такая.
Ух, злыдень, сразу сказать не мог!
- Не хочешь спросить, где была? - на колени к волку плюхнулась, за шею его обняла и носом ткнулась.
- И так знаю. От тебя Лесом пахнет. И рекой, - вздохнул Князь, ухватил кончик косы и принялся им водить по моей щеке. - Пирожок? - снова предложил он.
Я отодвинула его руку, извернулась и посмотрела в лицо.
- Ты знал, - сказала я, поджав губы. Не сердилась, разве на радость можно сердиться? Нет, просто дразнила.
- Знал, - кивнул Вацлав. Потянулся ко мне губами. - Бить будешь? - вздернул бровь.
- А то! Подушкой отшлепаю! - мои руки крепко обвили шею оборотня.
- Хм... - протянул мужчина.
И сердце мое забилось часто-часто. Ясно над чем думает. Пора или нет? Губы мои пересохли. Нутро полыхнуло таким жаром, что с губ невольно сорвался нетерпеливый стон. А ведь мы еще ничего и не начали...
- Вацлав... - прошептала я.
- Умм? - вопросительно. А руки его уже косу расплетали, да волосы мои по спине раскладывали.
Издевается, гад ползучий,
- Решай: или подушкой, или сковородой, но уже утром. Сил нет уже никаких! - проворчала я.
- Ну раз так, - вздохнул мужчина.
А договорить я ему не дала. Все-таки негоже княжьей жене в девках помирать!