Ты должен быть сильным.
Ты должен уметь сказать:
«Руки прочь! Прочь от меня!»
Ты должен быть сильным…
Иначе, зачем тебе быть?
Что будут стоить тысячи слов,
Когда важна будет крепость руки?
И вот ты стоишь на берегу
И думаешь: «Плыть или не плыть?»
…Но на другой день Дробышев не отомстил своим обидчикам. Он не нашёл нужного повода, чтобы броситься на Бардо или Арбузова с кулаками.
Он целый день провёл на ГСМ, пришёл в роту измотанным. После ужина Ким заставил читать ему книгу. «Дед» лежал, развалившись на койке в сапогах, а Дробышев сидел на табуретке и читал ему Чейза.
Вечером, перед самым отбоем, Сергей встретил Бардо и Арбузова в туалете. Там было ещё народу человек десять, – солдаты разных призывов. Дробышев считал, что будет слишком дерзко на глазах у всех подходить к Бардо (его он ненавидел почему-то сильнее) и бить его по лицу.
Сергей вдруг вспомнил, как в Нижнеподольске у него в течение месяца назревал конфликт с одним солдатом, игравшим в оркестре на малом барабане. Рядовой, по фамилии Клюба, призванный из Говерловска, был нагловатым парнем. Несколько раз в столовой он подшутил над Сергеем. Видя, что Дробышев молчит и терпит, стал давить сильнее. В столовой кидался шариками, скатанными из хлебного мякиша, в другой раз «стрелял» макаронами. Как-то раз за воротник насыпал распотрошенные плоды шиповника.
Сергей терпел месяц. Но в груди у него закипала такая злость, такая страшная ненависть, что его буквально трясло при виде весёлого, покрытого мелкими веснушками, лица рядового Клюбы.
И вот однажды копившуюся ненависть, как прыщ, налитый гноем, прорвало.
Воскресним утром Сергей стоял в вестибюле и ждал. Клюба, ничего не подозревая, спускался по лестнице со второго этажа, беспечно насвистывая весёлую мелодию. Внезапно в лицо ему обрушился страшный удар.
Сергей с разворота, размашистым «крюком» всадил Клюбе в скулу и, не давая опомниться, ударил сапогом в колено, другой ногой в живот.
Позади Клюбы по лестнице спускались солдаты. Они только и видели, как Клюба кубарем скатился с лестницы и очутился на полу, а Дробышев, прыгнув на него сверху, оседлал и принялся гвоздить кулачьями. По спине, по ребрам…
Клюба пытался защищаться. Но Сергей был в заведомо выгодной позиции. Он был сверху, и лютая злость распирала его.
Дробышева с трудом оттащили от Клюбы.
Клюба, утирая с губы кровь, для приличия попетушился, поразмахивал руками, погрозил устроить разборку.
Но ни в этот вечер, ни в следующий разборки не было. Через неделю всё забылось, и Клюба вновь сидел в столовой с Дробышевым за одним столом, но теперь не позволял себе подшутить или оскорбить неосторожным словом.
Именно тогда Сергей для себя сделал вывод, что в мире существует опередленная категория людей, которая убедительно нуждается в том, чтоб для того, чтобы просто уважать другого человека, надо, чтобы он непременно врезал тебе по зубам. И чем сильнее врежет, тем сильнее ты станешь его уважать.
Вспомнив сейчас этот полугодовалой давности случай, Сергей подумал о том, что ему не следует искать лишнего повода для драки с Бардо. Нужно поступить также как с Клюбой. Подождать и внезапно, когда потивник, не ожидает нападения, нанести опережающий удар. Лютый, страшный, чтоб после первого удара противник не мог оклематься.
Сергей вспомнил, что в своё время на гражданке один парень со двора, по кличке Мангуст, учил его ньюансам уличной драке.
– Пойми, – говорил Мангуст, – чем отличается уличная драка от любого другого вида единоборства. В любом виде спорта существуют определенные правила. Есть запреты. Например, нельзя бить в пах, в кадык, в позвоночник и так далее…
В уличной драке же, напотив, ты не связан никакими правилами. Забудь про благородство, про нелепую постанову, что лежачего не бьют. Бей! Делай, что хочешь! Для тебя должна существовать только одна цель – победить. Одолеть противника. Любой ценой. Или ты его, или он тебя. Не думай о благородстве. Будь подл и коварен. Жесток и циничен!
Мангуст был высок, строен, силен. Он имел за плечами две судимости. И срок – три года общего режима, за хулиганство. Мангуст был старше Сергея на семь лет.
– Нанес удар противнику в колено, тут же бей в лицо. Опять в колено, затем в живот. Атакуй с разных уровней. Не давай противнику опомниться. Будь ошеломителен. Рви его зубами, грызи ему жилы. Больше злости, больше жестокости. И ты – победитель!
Про Манугста на микрорайоне ходила слава, будто он на одной из разборок в прыжке двумя ногами ударил в грудь парня и сбил его с ног. Что мангуст в одиночку шёл против троих и рвал, как газету.
Сергей собственными глазами видел, как Мангуст, выдергивая из заднего картмана джинс нож, с разворота впивал его в ствол дерева.
Мангуст вернулся после зоны и во дворе устроил с малолетками возню. Он собрал вокруг себя ватагу мальчишек лет двенадцати и предложил им бороться. Он один, против пятнадцати одновременно. Но условием было, не наосить ударов. Одна борьба. И Сергей участвовал вместе с остальными. Он кидался на Мангуста, пытался запрыгнуть на спину, а Мангуст, широко улыбаясь, скидывал его и других со спины, сбивал руки мальчишев, пытавшихмя его захватить. Ребетня возилась у него в ногах, хватали за туловище, пытались запрыгнуть на шею, а Мангуст был ловок, изворотлив.
После той возни Сергей проникся е Мангусту огромным уважением и однажды, придя к нему домой, попросил научить его драться.
Мангуст это польстило, и он согласился. Около двух месяцев они бегали в лес, тренировались. Как раз стояли летние каникулы. А потом мангуст внезапно изчез. Как выяснилось позже, попал в СИЗО за пьяную драку.
Глава 9
Прошёл ещё день. Сергея никто не трогал, но он всё равно ненавидел себя за то, что опять не решился затеять драку с Бардо.
Дробышев сидел в одиночестве в курилке перед частью. День снова был пасмурный. Хмурое небо позднего ноября отражалось в грязных лужах. На деревьях кое-где оставалась жухлые листья.
Дробышев жадно курил и матерился в душе. Ему так хотелось избить Бардо! Зверски, безжалостно. Может, даже убить… Но обжигала мысль о неотвратимости наказания.
Сергей никогда не считал себя человеком жестоким, но жизнь, окружавшая его, безжалостная, страшная жизнь ежедневно делала его суровее, жестче и злее. Стискивая кулаки, он с ненавистью смотрел на мрачно-желтое здание казармы. Среди солдат ходили слухи, что здесь на территории, где сейчас располагалась их дивизия, раньше находилась тюрьма. Может быть, сам дух этих жутких каменных стен порождал в душе солдатской ненависть.
Воображение Дробышева рисовало страшные картины. Глухой ночью он выломает из спинки своей кровати металлический прут, зайдёт в кубрик 2 ТР, подойдёт к кровати, где спит Бардо. Постоит, глядя на его безмятежное, чему-то улыбающееся во сне лицо, а потом, высоко занеся прут над головой Бардовского, с силой вонзит ему в белое горло. В лицо Дробышеву брызнет тёплая кровь. Отбросив в сторону ненужный прут, он устало опуститься на табуретку. Проснутся солдаты. Вспыхнет яркий свет. Его обступят. Прибежит перепуганный дежурный по части. Доставая из кобуры пистолет, велит солдатам вязать Дробышева. Потом его под конвоем отвезут в военную прокуратуру, кинут в камеру. Потянутся долгие допросы. Зачем убивал? Каковы причины, толкнувшие тебя на этот шаг? Следователь прокуратуры в мрачном тесном кабинете будет постоянно курить, мелким, торопливым подчерком писать бумаги. Потом будет суд, военный трибунал…
«Именем Закона Украины!
Говерловский суд,
Рассмотрев дело по обвинению ДРОБЫШЕВА СЕРГЕЯ ВИКТОРОВИЧА,
П Р И Г О В О Р И Л :
За убийство рядового Бардовского Александра Борисовича…
признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 102 Уголовного Кодекса Украины и назначить ему наказание в виде лишения свободы… на срок 10 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима».