И уж если герцог Эндорский не слушал Лодерского, то маркиза Савского и графа Дирана, являвшегося главным в столице в отсутствии короля, он вообще ни во что не ставил. Граф, впрочем, и не пытался встревать. Первые два дня он посмотрел на все творившееся вокруг, а потом вдруг исчез. Сначала это никого не встревожило, пока из лагеря войск герцога Торендского не стали приходить воззвания от имени графа к солдатам гарнизона оставлять мятежников и переходить на сторону короля.
Конрон, по простоте душевной, сначала просто хотел отрубить перебежавшему к ним графу голову. Графу удалось его убедить, что это имеет право сделать только король. Но тут граф попал в руки к Джерому, с которым у него состоялся продолжительный разговор, после которого Диран вышел из палатки задумчивый и готовый к сотрудничеству.
—Оно, конечно, все ото короля зависит, — заявил напоследок графу Джером. — Вот только королю о произошедшем мы ведь докладывать будем. МЫ можем сообщить, что некий граф участвовал в мятеже, а потом, когда поняло, что проиграл, перебежал к нам, чтобы спасти свою шкуру. А можно сказать, что вы проникли в замыслы мятежников и когда собрали все сведения, рискуя жизнью пришли с ними к нам. Может в первом случае вас и помилуют, но карьеру свою вы загубите. А во втором случае станете героем.
Диран колебался недолго, а Джером, довольный вербовкой, активно записывал все те сведения, что выдал ему перебежчик для отчета герцогу. Ну и еще наметил других кандидатов на вербовку. А чтобы окончательно привязать графа он и придумал эти обращения к солдатам в эффективность которых совершенно не верил. Как ни странно, сработало, хотя и не так, как рассчитывали: побежали не солдаты, а дворяне, кто еще оставался в городе. И в этот момент подошли отряды герцога Вертонского, появлению которых не обрадовался ни Конрон, ни Джером. К счастью герцог Вертонский старик уже и самолично возглавить армию не может, а с его командиром можно и договориться. Впрочем тот, как ни странно, на первые роли не рвался, видно получил соответствующий приказ.
Его появление привело к совершенно неожиданным последствиям – в городе вспыхнул бунт стражников во главе с маркизом Савским, который и открыл ворота столицы перед армией своего отца. Тут же вспыхнули задавленные террором волнения и началась форменная охота на солдат герцога Эндорского. Тот, бесился, но сделать ничего не мог, а когда стражники открыли ворота города, сообразил, что проиграл и с остатками армии заперся во дворце.
Джером подозрительно косился на командующего герцогской армией, но доказать факт сговора не мог. Да и глупо ведь пытаться что-то там доказывать, когда играют за тебя, тем более командующий совершенно не чинил препятствий Конрону, не спорил о местах дислокации и так же не спорил с тем, что охрану дворца они возьмут на себя. Проблема только одна – отбить дворец. Ну еще навести порядок в городе. Тут уже за дело взялся Джером. Если дело доверить Конрону, то слон в посудной лавке покажется образцом изящности движений и осторожности. Сам Конрон с облегчением спихнул всю политику на Джерома и занялся подготовкой к штурму дворца, точнее возведением укреплений вокруг него, чтобы оттуда никто не сбежал. А еще не забыл отправить в ставку короля сообщение о подавлении мятежа и что королевская семья в полной безопасности под охраной всего войска… Оставалось надеяться, что ему забудут промашку с промедлением занятия столицы…
Последние бунты подавили на четвертый день, и в городе наконец-то воцарился мир. Только после этого можно было серьезно говорить о штурме дворца. Тут герцог Эндорский не нашел ничего лучшего, чем объявить себя защитником короля, а остальных подлыми мятежниками и призвал их сложить оружие и отдаться ему на правый суд. Над заявлением ржали даже последние нищие столицы.
—Он всегда был таким, — заметила королева-мать, когда это сообщение зачитывали в доме, где располагался штаб. — Его даже казнить будет жалко, ясно же, что его использовали. Если бы тут был герцог Нинсельский нам бы пришлось намного хуже.
—А он тут, — хмыкнул Джером, но тут же сделал вид, что закашлялся и извинился.
—Ничего страшного, господин Тир, — улыбнулась ему королева. — Ваш герцог знал, кого направить нам на помощь. Я останусь вам всегда благодарными. Вам и господину графу Иртинскому.
Конрон важно поклонился. Присутствие королевы ему тут совсем не нравилось, она мешала ему проводить военный совет по дальнейшим планам. Ну в самом деле, при ней же не обматеришь подчиненного, который не выполнил приказ. И душу не отведешь в споре. Приходилось себя контролировать. И какой в этом случае военный совет? Торжественный прием во дворце, право слово. Хорошо принцесса не присутствует.