Чэнь трудился очень долго и упорно, прежде чем сестры впервые заговорили. Однако они заговорили не с ним и даже не о нем. Они обратились к нему через разговор друг с другом. Старшая сказала: «Какой хороший день для тигрового гурами». А младшая просто кивнула.
Чэнь знал, что это был приказ, и он ему подчинился. И выполнил его с умом. Он выловил из океана три гурами. Первую рыбу он отпустил обратно в воду. Последнюю оставил для сестер, а вторую, самую большую, отдал беженке-торговке рыбой и ее пяти ребятишкам, поскольку ее муж до сих пор оставался одним из пропавших без вести.
Чэнь рассуждал, что если отдаст сестрам первую выловленную рыбу, то это будет расценено как признак его поспешности. Принести им все три рыбы – значит, что он склонен к излишней гордыне. Отдать им самую большую рыбину, которая была больше, чем они могли съесть – это скажет о его неумении рассуждать и рассчитывать. Но своим решением Чэнь продемонстрировал разумность, вдумчивость и милосердие.
Чэнь понимал, что, «общаясь» с сестрами, он не заработает ни друзей, ни патронаж. Многие, кого он узнал во время своих приключений, просто сочли бы старух неблагодарными, и прошли мимо. Но для Чэня они были средством, с помощью которого он мог познать Пандарию и ее жителей, которые станут его соседями.
Возможно, даже семьей.
Если Ли Ли была образцом философии Хаоцинь, то сестры Чиан представляли сторону Тушуй. Они действовали более чем осмотрительно. Они оценивали каждое действие по идеалам справедливости и морали - хотя их взгляды на эти высокие понятия вполне могли быть узкими, приземленными, почти деревенскими. На деле придерживаться столь высокой планки было слишком показным для сестер Чиан.
Чэнь предпочитал думать о себе, как о занявшим золотую середину. Он следовал обоим путям Хоцзинь и Тушуй, или, по крайней мере, он так говорил сам себе. Но на самом деле, странствуя по этому огромному миру, он явно тяготел к Хоцзинь. Здесь же, в Пандарии, с ее зелеными долинами и высокими горами, где большая часть населения наслаждалась простым образом жизни, философия Тушуй была тем, что нужно.
В глубине души Чэнь понимал, что именно от этого он и пытается бежать. Не от дум о новых пивных проектах, а от мысли, что когда-нибудь, в некий момент, ему придется выбрать одну философию или другую. Если он действительно хочет остаться в Пандарии, если он найдет жену и заведет семью, то приключения закончатся. Он станет толстяком-хмелеваром, закутанным в передник, торгующимся с фермерами из-за цены на зерно и с клиентами за цену кружки эля.
Такая жизнь могла оказаться неплохой. Совсем неплохой. Чэнь аккуратно сложил дрова для сестер. Но было ли этого достаточно?
Вопль детворы привлек его внимание. Ли Ли лежала на земле и не вставала. В нем что-то вспыхнуло - древний зов битвы. Он мог бы рассказать немало историй о великих конфликтах. Он сражался плечом к плечу с Рексаром, Вол’джином и Траллом. Спасение его племянницы нельзя было сравнить с историями тех сражений (хотя их изложение могло бы сделать его пивоварню весьма популярной), но необходимость принять меры всколыхнула его изнутри.
И это бросило вызов пути Тушуй.
Чэнь подскочил к куче-мале грязных тел и начал ее разбирать. Он хватал детенышей загривок и отбрасывал их в разные стороны. Поскольку пандарята главным образом состоят из мускулов и меха, они подпрыгивали, перекатывались и переворачивались. Некоторые сталкивались и сцеплялись друг с другом вверх тормашками. Они распутывались и поднимались на ноги, готовясь вернуться обратно.
Чэнь зарычал, выбрав верное сочетание нежного предупреждения и неподдельной угрозы.Дети застыли.
Взрослый пандарен выпрямился, и инстинктивно так же поступило большинство из молодняка.
- Что у вас тут происходит?
Один из наиболее смелых, Кенг-на, указал к лежащую Ли Ли.
- Госпожа Ли Ли учила нам бороться.
- То, что я увидел - не борьба. Это драка! - Чэнь встряхнул головой, подчеркивая свои слова. - Так нельзя, никогда, даже если вернутся яунголы. Вам надо пройти надлежащее обучение. А теперь - живо работать! - Чэнь обратил внимание, что когда он отдавал команды, дети старались подражать ему.
Он с трудом скрыл напрашивающуюся улыбку, когда дети, кто в одиночку, кто группами, отправились за дровами, водой, песком для тропинок и метлами для сестер. Он резко хлопал в ладоши, и они словно стрелы, выпущенные из тугих луков, перескакивали на новое задание. Он ждал, пока они все не скроются из виду, прежде чем предложил Ли Ли свою лапу.