Он станет един с ними.
И он не позволит себе такой роскоши.
Его мечты о будущем Чёрного Копья не приводили Бвонсамди в восторг, но они давали племени жить. Азерот полностью и необратимо изменился со времён, которые помнили Зандалари. Открылись порталы, и через них прошли новые народы. Континенты раскололись, расы смешались, и высвободились силы, о которых Зандалари не знали. Непохожие друг на друга расы – эльфы, люди, тролли, орки и даже гоблины среди прочих – объединились, чтобы победить Смертокрыла, образовав силу, которая поднялась и отбросила Зандалари. Зандалари жаждали восстановить свою власть над изменившимся миром, но их мечты не сбудутся никогда.
Вол’джин осёкся. «Никогда» - слишком сильное слово.
В мгновение ока видение сменилось. Он теперь стоял на вершине пирамиды, глядя вниз на лица Чёрного Копья. Его Чёрного Копья. Они доверяли его знаниям о мире. Если бы он сказал, что они могут вернуть себе былую славу, они бы пошли за ним. Если бы он приказал им захватить Тернистую Долину или Дуротар, они бы это сделали. Чёрное Копьё хлынуло бы со своих островов, покоряя всё на пути по одному его желанию.
Он мог сделать это. Он мог найти способ. Он мог повлиять на Тралла, и орк доверял ему в военных вопросах. Он мог потратить месяцы лечения на планирование кампании и создание стратегии. Через год или два после возвращения из Пандарии – если он всё ещё находился там – знамя Чёрного Копья было бы пропитано кровью и внушало бы ещё больший страх, чем теперь.
«И что мне это даст?»
«Я буду доволен».
Вол’джин обернулся. Над ним стоял Бвонсамди – гигантская фигура с ушами, стоящими торчком и настороженными, улавливающими ритмичные крики снизу. «Это принесёт тебе покой, Вол’джин, так как ты будешь делать то, чего требует твоя природа».
«И это всё, на что мы годны?»
«Лоа больше ничего от вас не нужно. Какой смысл в том, чтобы быть чем-то большим?..»
Вол’джин искал ответ на этот вопрос. Его поиски привели его на край бездны. Темнота потянулась к нему и окутала его, оставив его без ответа – и точно без покоя.
• • •
Вол‘джин наконец проснулся. Глаза его были открыты, так что он знал это наверняка. К ним через марлю пробивался слабый свет. Хотел бы он при этом что-нибудь видеть, но для этого нужно было убрать повязку. А это, в свою очередь, значило поднять руку. Невыполнимая задача. Тело он чувствовал так слабо, что даже не знал – то ли рука была повреждена, то ли связана.
Осознание того факта, что он жив, подтолкнуло его к желанию вспомнить, откуда эти раны вообще взялись. До того, как он окончательно убедился, что жив, попытки это вспомнить казались простой тратой времени.
Никем не званный, в радостном пренебрежении желаниям Гарроша, какими они бы ни были, Вол’джин решил наведаться в новые земли Пандарии, дабы увидеть, на что же Гаррош послал Орду. Вол’джин уже знал о пандаренах благодаря Чэню Буйному Портеру и хотел бы увидеть их родные края до того, как война между Ордой и Альянсом не оставит от них и камня на камне. Никаких планов остановить Гарроша он не строил, хоть Вол’джин и грозился однажды воткнуть в него стрелу, а потому, на всякий случай, лук он прихватил с собой.
Гаррош, как обычно в омерзительном настроении, все же предложил Вол’джину возможность внести вклад в дело Орды. И он согласился, скорее чтобы тормозить амбиции Гарроша, чем во благо Орды. Так Вол’джин отправился вместе Рак’гором, одним из доверенных орков Гарроша, да искателями приключений, посланных прямо в сердце Пандарии.
Темный охотник наслаждался путешествием, сравнивая то, что он видел сейчас с землями, в которых он уже был. Он видывал округлые горы, выветрившиеся и покоренные, но в Пандарии они казались просто пологими. А зубастые и разгневанные – здесь, хоть и не легче на подъем, словно рвались вверх. Кишащие жизнью джунгли и рощи вовсе не таили в себе смертельной опасности, как, скажем, Тернистая долина. Попадались и развалины, и то только заброшенные, а не разрушенные или сожженные дома. Пока весь остальной мир терзала ненависть и жестокость, Пандария их плети на себе не испытала.
Пока что.
Слишком быстро для Вол’джина отряд захватил цель. Рак’гор с двумя помощниками оседлали виверн для разведки, но Вол’джин так их больше и не видел к тому моменту, как остальной отряд подошел к пасти пещеры. Крупные, отчасти гуманоидные ящерицы стерегли вход. Путешественники прорвались сквозь них и приготовились погрузиться в тьму пещерных глубин.
Черные летучие мыши визжали и вырывались из невидных трещин. Вол’джин лишь краем уха слышал их писк, сомневаясь, что остальные слышат что-то помимо шелеста кожаных крыльев. Хир’ик, один из лоа, имел форму летучей мыши. Было ли это предупреждением богов, что ничего хорошего впереди его не ждет?