Одра быстро освоилась с обстановкой общей клинической больницы Лидса, хотя она была огромной и беспокойной, в отличие от маленькой уютной больницы св. Марии. Работа захватила ее. Она окунулась в сестринские обязанности со свойственной ей энергией и добросовестностью и поняла, что это помогает ей пересиливать чувство страха.
К огромному облегчению Одры, начало 1945 года принесло добрые вести о наступлении союзных войск по всей Европе. События приняли новый оборот, и больше уже не возникало вопроса о том, кто выиграет войну. Победа была только делом времени.
Теперь Одра тянулась за газетой и включала радио с нетерпением, а не со страхом. К весне она совсем воспряла духом, как и вся Британия, а 7 мая в Реймсе во Франции немцы подписали безоговорочную капитуляцию.
Война в Европе закончилась как-то вдруг. Одра и Кристина с трудом могли в это поверить. Бросившись друг к другу в объятия в коттедже на Пот-Лейн, они смеялись и плакали одновременно.
Двумя днями раньше они отпраздновали четырнадцатилетие Кристины, и теперь девочка сказала Одре:
– Это самый лучший подарок к моему дню рождения, мам – знать, что все кончилось и папе не грозит опасность.
– Да, дорогая, – ответила Одра. Она взглянула на фотографии, выставленные в ряд на комоде: Винсент, ее брат Уильям, служивший в австралийских войсках, Майк, Тео Белл, Мэгги и братья Винсента – Фрэнк, Джек, Билл и Дэнни, а также Хэл, муж Олив. Какими красивыми все они были на этих фотографиях в своих военных формах.
– Слава Богу, все они живы! Какими мы оказались счастливыми… счастливее, чем многие! – повернувшись к Кристине, воскликнула Одра.
31
В течение последующих нескольких лет Одра Краудер была настолько поглощена выполнением своих бесчисленных обязанностей, что у нее почти не было времени для передышки. А если она и останавливалась, то лишь для того, чтобы посмотреть на свою очаровательную и талантливую дочь.
Но однажды, сидя перед зеркалом, стоявшим на туалетном столике, она принялась рассматривать себя.
Был теплый июльский день 1951 года – сегодня Кристина с отличием заканчивала лидсский художественный колледж. Это было самым важным событием в жизни дочери и в их с Винсентом жизни, поэтому, естественно, Одра хотела выглядеть как можно лучше.
Вглядываясь в свое лицо, Одра ближе склонилась к зеркалу, она увидела несколько тонких предательских морщинок вокруг глаз. Выражение упрямства и решительности, всегда сквозившее в ее чертах, стало более заметным. Впрочем, если не считать этих изъянов, которые могли бы и не называться так, и не обращать внимания на чуть посеребрившиеся виски, Одра выглядела не слишком плохо для своих сорока четырех лет. Так, во всяком случае, она решила.
Ее светло-каштановые волосы, коротко постриженные и красиво обрамлявшие лицо, все еще были густыми и пышными; кремоватая кожа – как всегда безупречна, а синева глаз не поблекла с годами.
«Да и фигура у меня стройная», – подумала Одра, протягивая руку за лосьоном. Обычно у нее хватало времени только на то, чтобы наскоро припудрить нос и слегка подкрасить губы, прежде чем убежать в больницу, где теперь она являлась старшим членом сестринского штата. Но сегодня Одра решила не жалеть времени и подкраситься как положено. Для этого она и позаимствовала кое-что из косметики Кристины.
Втерев в кожу лосьон, она припудрила лицо, смахнула излишки пудры, прибавила немного румян, чтобы подчеркнуть высокие скулы, подкрасила коричневой тушью ресницы и обвела губы розовой помадой.
Удовлетворенная тем, что сделала, Одра откинулась назад, разглядывая себя. Она была поражена, увидев свое отражение в зеркале. Косметика подчеркнула лучшее в ее лице, особенно глаза и нежность кожи. Лицо приобрело свежесть, казалось более живым и помолодевшим. Довольная достигнутым эффектом, Одра расчесала щеткой волосы, уложила их и как последний штрих мазнула за ушами своими любимыми духами с запахом гардении. Затем она прошла в спальню и достала шкафа темно-синее шелковое платье, которое сшила на прошлой неделе. Оно было точной копией вечернего платья от Кристиана Диора – фотографию его Одра видела в начале года в журнале «Вог». Она тогда вырезала ее, как делала всегда, когда попадался понравившийся покрой, будь то для нее самой или для Кристины.
Положив платье на кровать, Одра достала синюю сумку, белые нитяные перчатки, маленькую синюю соломенную шляпку, украшенную белой розой, и пару синих вечерних туфель, купленных накануне.
В платье и туфлях Одра вернулась к туалетному столику. Она надела перед зеркалом шляпку и серьги, подаренные ей Винсентом к Рождеству, а еще часы и материнское кольцо. Потом, открыв ящик, достала оттуда коробку с жемчугом Лоретт.
Подняв крышку, Одра с восхищением смотрела на ожерелье. Это была лишь одна нитка, но отличного качества. Майк купил жемчуг у Гринвуда, самого модного в Лидсе ювелира, незадолго до конца войны, и ее невестка очень его любила.
Одра вздохнула от нахлынувшей грусти – милая Лоретт умерла три года назад. Произошло это внезапно, и она, как и остальные, до сих пор не могла оправиться от шока. Весной 1948 года Лоретт прекрасно выглядела, но летом заболела, а уже в ноябре ее похоронили. Рак… Одра была благодарна судьбе, что Лоретт умерла быстро и страдания ее не были долгими. Она очень тосковала по ней. Никто никогда не сможет заполнить пустоту, образовавшуюся после ухода Лоретт.
Вспомнив о времени, Одра выпрямилась, достала ожерелье из коробки и застегнула на шее. Снова посмотрев в зеркало, она коснулась жемчужин, улыбаясь самой себе, стараясь отогнать горькие воспоминания о смерти Лоретт. Меньше всего та хотела бы, чтобы Одра печалилась в такой день, ведь она очень гордилась племянницей.
Поднявшись, Одра подошла к кровати, взяла перчатки и сумку и стала торопливо спускаться с лестницы. В холле она положила вещи на столик возле телефона и остановилась, взглянув на высокие стоячие часы. Что могло случиться с Винсентом? Он сказал, что будет дома к половине второго, а сейчас уже без четверти два.
Смерть Лоретт была для Краудеров тяжелым ударом. Во всем остальном последние годы сложились для них удачно. Одра с Винсентом уже не жили в коттедже на Пот-Лейн – в 1949 году они переехали в намного более просторный дом в Верхнем Армли, неподалеку от парка Чарли-Кейк. В доме было три спальни, столовая, гостиная и большая кухня-столовая, где обычно все и собирались. Просторные комнаты, как и весь дом, казались невероятно светлыми и полными свежего воздуха.
Особенно нравился Одре большой сад позади дома. Она посадила в нем кусты роз, живокость и много других цветов. Гладкие зеленые лужайки, тянущиеся до двух тенистых деревьев в нижней его части, делали его сущим раем в жаркую летнюю погоду. Одре сад доставлял несказанное удовольствие: в нем были не только цветы, но и маленькие овощные грядки возле высокой задней изгороди за деревьями.
Дела Винсента пошли в гору. Демобилизовавшись после войны, он сразу же вступил в партнерство с Фредом Варли и его сыном Гарри. И наконец, после многолетних разговоров поступил на вечерние курсы в Лидсе, где изучал основы архитектуры и черчение. Он уже больше не работал строительных площадках, а управлял фирмой вместе с Фредом. Винсент в основном занимался планированием, составлением чертежей, а также выполнял всю бумажную работу. «Варли и Краудер» была небольшой фирмой, но имевшей много заказов на строительство в округе, так что зарабатывал Винсент прилично и мог теперь сам содержать семью. Деньги, которые получала Одра в больнице, шли в банк и предназначались Кристине – на образование и одежду.
Война изменила Винсента Краудера. Служба на фронте, где ему часто приходилось видеть смерть и разрушение, несколько укоротила его буйный и неугомонный характер. Он по-прежнему любил ходить в паб по выходным и продолжал играть на скачках, но интрижек с женщинами не заводил.