«Я познакомился здесь с господином Моцартом, умным, воспитанным и светски образованным человеком, который имеет дочь и сына. Первая очень хорошо играет на клавире, а последний, который не может быть старше двенадцати или тринадцати лет, уже в этом возрасте показал себя композитором. Я проверял его различным образом на клавире, и он показал мне вещи, которые для такого возраста непостижимы и были бы удивительны даже для взрослого человека. Мальчик красив, весел, грациозен и во всем ведет себя так мило, что невозможно не полюбить его. Одно несомненно: если его развитие будет соответствовать возрасту, из него вырастет чудо».
«Синьор Альт, маркиз Тенор, герцог Бас...»
С характерной для мальчугана живой наблюдательностью он впитывает итальянские впечатления. Восторгается природой страны, похожей на восхитительный цветущий сад, знакомится с борта узконосой гондолы с таинственными лабиринтами венецианских каналов, погружается в суматошную атмосферу венецианского карнавала, наслаждается пестро-красочным шествием ряженых в масках или состязанием горячих арабских скакунов (это он видел в Милане).
А собственно художественные впечатления! Ведь Италия представляет собою огромный музей под открытым небом. Античные памятники, архитектурные сооружения эпохи Возрождения, шедевры живописи — все это проходило перед восхищенными глазами подростка. А сколько новой музыки обрушилось на него! Чарующие песни гондольеров, живые ритмы неаполитанских плясок, строгие церковные песнопения, пышные оперные спектакли...
Его собственные выступления превращались, как и в пору первого путешествия, в подлинный триумф. Все жаждали увидеть и услышать юного гения. Уже в самом начале поездки, в итальянском городке Роверето мальчик захотел поиграть в местной церкви на органе. Слух об этом быстро распространился по округе, и в церковь набилось столько народу, что пришлось пригласить двух дюжих молодцов, чтобы те проложили ему дорогу к инструменту сквозь плотную толпу.
В Риме Вольфгангу довелось услышать «Miserere» итальянского композитора Аллегри. Это многоголосное духовное сочинение запрещалось исполнять где-либо, кроме собора Св. Петра, да и то только два раза в году — на Страстной неделе, посвященной памяти о муках распятого на кресте Христа. Нотный текст произведения хранился в папской капелле, копий с него делать было нельзя. Вольфганг, один раз прослушав эту замечательную музыку, запомнил ее всю целиком, со всеми ее голосами, и точно записал по памяти!
Члены знаменитой на весь мир музыкальной академии в Болонье решили принять четырнадцатилетнего отрока в свои ряды, нарушив свое же собственное правило, запрещавшее принимать в «академики» лиц моложе двадцати лет. Каждого нового члена подвергали специальному испытанию: следовало развить предложенную руководителем академии музыкальную тему в четырехголосную композицию. Вольфганга, как положено, заперли в отдельной комнате. Иные кандидаты трудились над заданием по три-четыре часа, он же управился с ним меньше чем за час и был единодушно принят в прославленное музыкальное учреждение.
От имени Папы Римского Вольфгангу вручили престижный орден Золотой шпоры, и он явился на аудиенцию к главе римско-католической церкви со всеми причитающимися регалиями: золотым крестом на красной ленте, в сапогах со шпорами и при шпаге. Художники писали его портреты, а старый Хассе (тот, кто дал Моцартам рекомендательное письмо) произнес следующие пророческие слова: «Этот мальчик затмит нас всех...»
Отец и сын задержались на некоторое время в Болонье, чтобы Вольфганг мог брать уроки у авторитетнейшего итальянского музыканта падре Мартини. Этот маститый, всеми уважаемый мэтр с удовольствием учил его премудростям контрапункта — сочинения многоголосной, в первую очередь церковной, музыки. Вольфганг еще мальчиком любил сочинять такие полифонические (то есть многоголосные) пьесы, в которых каждый из голосов ведет самостоятельную мелодическую линию и все голоса равны. Со свойственным ему живым воображением он представлял себе трехголосную композицию в виде беседы трех людей — синьора Альта, маркиза Тенора и герцога Баса...
В Милане ему заказали оперу. Сроки были сжатыми, приходилось работать столь интенсивно, что у него болели пальцы, сжимавшие перо. Опера на исторический сюжет «Митридат, царь Понтийский» имела огромный успех. За нею вскоре последовали другие сочинения для музыкального театра с тем же (таким заслуженным!) успехом.